Что-то жёсткое, холодное защёлкнулось на шее Анатолия Борисовича – выше замызганного галстука. А спустя миг жуткая боль пронзила его тело. Голубые искры зазмеились перед глазами. Вице-премьер потерял сознание.
Очнулся от светящего ему в лицо яркого фонарика.
Миловидная девушка стояла над ним с пистолетом в одной руке, а в другой – сжимала какую-то плоскую коробочку. Недобрым голосом объяснила:
– Будешь дёргаться – получишь ещё разряд! Усёк?
А девочка с фиолетовым рюкзаком подло улыбнулась в сторонке.
Конечно, Анатолий Борисович не мог смириться с таким вероломством!
…И когда очнулся опять – уловил где-то рядом вонь горелого мяса. Кажется, это воняло от него самого. Под ошейником невыносимо жгло кожу, в голове противно звенело.
Даже сквозь этот звон вице-премьер разобрал слова:
– Ещё раз – и включу на максимум!
– Давай прямо щас! – поддержала бессовестная соплячка. – Пускай у него мозги закипят!
Но Анатолий Борисович не собирался доставлять ей такой радости. Миролюбиво прошелестел:
– Это… какой-то нонсенс… Мы ведь оба – разумные существа…
– Ну, ты, упырь! Хочешь жить – выполняй всё, что скажу! – нахмурилась девушка.
«Какая вопиющая отрыжка тоталитарности…» – печально подумал он.
Ему так хотелось разорвать их на части и выпить всю их кровь. Только вслух он об этом желании не сказал. Слишком больно бил током проклятый ошейник!
Вице-премьер покорно встал.
Прошёл вместе с похитительницами километра три. На лесной дороге уже ждала «газель»-фургон. Рядом ошивались два экстремиста: один – вооружённый крупнокалиберным карабином, другой – со старым «АКМом».
Двери фургона распахнули и посадили Анатолия Борисовича в клетку – словно какое-то животное!
Машина сразу рванула с места.
Дорога была поганая. Иногда «газель» подбрасывало на ухабах. Вице-премьер понял, что едут они вовсе не в Сколково. Конечно, ведь там террористы могли столкнуться с полицией. А слуги закона обязательно остановили бы этот беспредел!
Анатолий Борисович отчаянно схватился за толстые прутья клетки… И пришёл в себя уже на полу.
Негодяи подвели ток даже к прутьям!
Отсюда не было выхода…
Отчаяние сдавило сердце. Он, постигший все принципы выживания, научившийся так эффективно использовать плоть и кровь жалких людишек, – ничего не мог сделать! И великий реформатор леса громко, душераздирающе взвыл – как обычный зверь, угодивший в ловушку.
Длилось это недолго.
Крохотное окошечко открылось в передней стенке фургона. И миловидная русская экстремистка сухо объяснила из кабины:
– Если не заткнёшься – будет больно!
Вот так! Грубо и цинично…
Анатолий Борисович притих. Оставшиеся часов пять он сидел смирно.
Потом «газель» остановилась.
Вице-премьер ждал, но ничего не происходило. Тогда он задремал. И проснулся уже от яркого солнца, когда крепкий высокий парень распахнул дверцы фургона.
Вице-премьер насторожился.
Только ничего страшного не случилось.
Руками в резиновых перчатках парень впихнул в клетку живого кролика. Анатолий Борисович с удовольствием разорвал зверька на части, проглотил кусок ещё трепетавшей плоти…
Высокий и второй – щуплый, совсем молодой – уставились на пленника с отвращением.
– Вот отродье… – хмуро сказал младший.
А высокий грязно, витиевато выругался – как положено дремучему русскому террористу.
Анатолий Борисович хотел возмутиться, но вместо этого спокойно доел кролика.
Приблизительно так всё и было, пока вдали они не услышали нарастающий звук мотоцикла…
Я въехал в заброшенную деревню со стороны ручья. Одолел шаткий мостик. И без труда отыскал припаркованную в крайнем дворе «газель». Успел заглушить мотор «Фалкона», только слезть не успел.
Белка выскочила из дома и повисла у меня на шее:
– Глеб! Где ж тебя носило?!
И что ей ответишь?
Я улыбнулся:
– Отдыхал на море!
– А шрам откуда?
– Неудачно заплывал за буйки…
Кид пожал мне руку. Ромка кинулся обниматься.
Я закатил мотоцикл во двор. Тут у крыльца увидел Настю. Шагнул к ней. Она бросилась навстречу. Прильнула ко мне и горячо зашептала:
– Как долго тебя не было, Глеб…
– Две недели.
– Целая вечность!
Наши губы встретились. И мы бы ещё долго так стояли – чувствуя биение сердец друг друга…
Но неугомонный Кид потащил всех к фургону – смотреть «трофей»:
– Чистый цирк! Живого кролика слопал, как апельсин! Гляньте, только шкурку выплюнул!
– Просто тварь… – поморщилась Белка.
– Нет, не просто, – качнула головой Настя. – А глава корпорации «Мю-Энерго»… Восемнадцать лет назад всё началось с него!
– Сумерки? – поёжилась Белка.
Мы умолкли, разглядывая рыжего упыря.
Обрывок галстука, надетого на голое тело, комично торчал из-под ошейника. И вообще драная разнокалиберная одежда смотрелась клоунски – если не знать, что снимал он её с растерзанных людей.
Глаза его тоже выдавали…
– Это и есть ключ? – спросил я.
– Один из питерского клана, – кивнула Настя. – Потому его и не трогали все эти годы. У полиции были особые указания…
Да. У журналистов тоже были указания – рассказывать, что «сколковский упырь» – выдумка. А ещё я помню фотографии тел…
– Хватит! Идём отсюда…
Заперли фургон. И отправились к деревянному столу во дворе – туда, где уже поджидал завтрак.
Я вяло начал ковырять кашу.
Всё было правильно. Мы взяли «вице-премьера» живьём. А значит, мы опять пойдём в Зону № 9, отыщем Портал. И, возможно, нам удастся спасти людей.
Только отчего-то кусок не лезет в горло…
Кид понял.
Мотнулся в дом и притащил большую банку «сталкеровки».
– Что празднуем? – вздохнул я.
– Твоё возвращение… Плюс мой день рождения.
– Это когда же? – удивился Ромка.
– Месяца два назад. Всё равно ведь не отмечали!
– Ну, если так… – улыбнулся я.
Он разлил по гранёным стаканам. Белке налили сока.
– Давай, – подмигнул я имениннику. – Скажи что-нибудь хорошее…
