Вся эта система не рассчитана на то, что какой-то идиот с риском для жизни будет ползать по летающему дирижаблю!
Они и впадину не до конца осветили. Та часть, что примыкает к ангарам, окутана сумраком…
У меня должно получиться!
Несколько лестниц ведут вниз. Но все они озарены прожекторами.
Пофиг!
Обойдусь и без лестниц.
Я перелезаю через бортик и съезжаю по гладкому, пологому склону. Прямо на крышу ангара! Повисаю на её краю, бесшумно спрыгиваю вниз.
Людей кругом не видно.
Только посреди площадки одинокий механик в замасленном комбезе ковыряется во внутренностях вертолёта.
Я огибаю ангар. Дёргаю за рукоятку ворот.
Заперто!
Обманули «благодетели»!
А может, не рассчитывали, что сюда доберусь? Может, так и было задумано? Сначала вентилятор включили… А потом я чудом не свалился с козырька…
Ну да. Мёртвый трикстер не сможет работать на Аслана.
Холодная злость подкатывает к сердцу.
Ладно, ребятишки. Ещё посмотрим, кто кого!
Я озираюсь. Второй ангар – на другой стороне площадки. Чтобы до него добраться, надо пройти мимо вертолёта, пересечь ярко освещённое место…
И главное, нет никакой гарантии, что второй ангар сейчас открыт.
Что это там в полумраке?
Какие-то ящики. А рядом валяется грязная роба.
Очень удачно. Я натягиваю её и уверенно иду к вертолёту.
Когда приблизился вплотную, механик услышал мои шаги. Но особого значения не придал – всё так же склонившись над полуразобранным механизмом, рассеянно пробормотал:
– Лёха, подай-ка ключ на пятнадцать!
Из открытого ящика с инструментом я беру железку – самую удобную. Вряд ли именно её просил механик. А мне – то, что надо! Обматываю деталь промасленной ветошью.
– Ну, чего там возишься? – недовольно оборачивается механик. И удивлённо округляет глаза. Более ясно выразить свои эмоции он не успевает. Потому что я бью его железкой по голове.
В сидячем виде аккуратно прислоняю механика к стойке вертолётного шасси. Забираю у него связку ключей, фонарик. И таким же неторопливым шагом возвращаюсь к ангару.
Открываю ворота. Вхожу и прикрываю их за собой.
Включаю фонарь.
Всё правильно – джетпаки на месте! Двадцать штук, закреплённых в специальных стойках.
Я снимаю крепления и выкатываю крайний джетпак вместе со стойкой.
«Реактивные ранцы» – звучит красиво. А на самом деле – каждый весит более шестидесяти килограммов! Надо быть штангистом, чтоб таскать их вручную.
Я хорошо знаю эту модель.
Два расположенных вертикально турбовентиляторных двигателя. Запас хода – пара часов на скорости семьдесят километров в час.
Если удастся вырваться с дирижабля, на этой штуковине я смогу и Москву покинуть – двигаясь вдоль крыш. Даже оптика не засечёт – не то что радар…
Какой-то шум снаружи. Чей-то испуганный вопль!
Вздрагиваю, вслушиваясь. Это со стороны вертолёта!
Неужели объявился Лёха, напарник контуженного механика? И, думаю, уже заметил, что нет связки ключей…
А чтоб ему!
Сейчас поднимут тревогу!
Я торопливо встаю подошвами на специальные подножки. Щёлкаю крепежом, дрожащими от волнения пальцами прилаживаю на плечах широкие лямки.
Выключаю фонарик. И в кромешной тьме берусь за две удобные рукоятки управления.
Двигатели оживают ровным гулом. А кто-то уже распахивает ворота ангара.
Я до отказа жму кнопку мощности на правой рукоятке. Отрываюсь от пола. И, повернувшись чуть боком, обтекателем левого двигателя бью по створке ворот изнутри.
Крики, проклятия, зеленоватые вспышки разрядников.
Но я уже вырвался из ангара!
Сметаю ещё несколько фигур на вертолётной площадке. И резко, почти вертикально набираю высоту.
Подо мной истошно завывает сирена. Озарённая огнями тарелка дирижабля становится видна сверху как на ладони. Крохотные фигурки мечутся на вертолётной площадке. Этих я не боюсь. У них и автоматов-то нет: штатное оружие охраны – разрядники, бьющие на двадцать метров.
Плохо, что орудия в башнях уже начинают разворачиваться!
Мой джетпак почти невидим для радаров, сплошной армированный пластик. Но компьютер и с помощью оптики отлично умеет наводить. Штатный алгоритм – отслеживать всё, что идёт в сторону «Московских зорь». А теперь, похоже, дали команду бить по уходящей цели.
Я не успею уйти выше!
Клубились бы надо мной облака…
Нету!
Ночь удивительно ясная, звёздная.
Я стискиваю левую рукоять, резко ухожу вбок. Тарелка «Московских зорь» смещается в сторону.
Теперь единственный шанс – рухнуть камнем, за считаные секунды уйти из зоны обстрела. По краю тарелки тоже есть пушки – я должен проскочить между ними. И, падая, миновать зону действия электромагнитных излучателей – ту, что внизу дирижабля!
Я щёлкаю тумблером. За спиной становится непривычно тихо. Лишь ветер свистит в ушах.
И стремительно приближается край дирижабля.
В этот миг начинают работать пушки – справа и слева.
Огненные трассеры перечёркивают пустоту. Шары плазмы рвутся совсем рядом! Долю мгновения кажется, что задели…
Но я уже в мёртвой зоне у самого края тарелки. Пролетаю в считаных сантиметрах от него!
Воздух под днищем дирижабля озаряется сполохами. Это – излучатели!
Только я – ниже!
Падаю туда, где чернеет лента Москвы-реки.
Даже сквозь рёв ветра слышно, как истошно бибикает сигнал опасности. Поток воздуха бьёт в глаза.
Когда на индикаторе высотомера высвечивается число «200», я запускаю двигатели. И спиной чувствую ровный негромкий гул.
Работают!
Значит, всё-таки не задеты!
Я останавливаю падение и плавно снижаюсь. Прибавляю горизонтальной скорости и ухожу на запад. Даже если компьютеры «Московских зорь» ещё не упустили меня из виду, ни одна плазменная пушка меня уже не достанет!
Радиус действия у них – полкилометра. Но они не могут стрелять вниз – только параллельно земле. Иначе бы их просто запретили ставить на хреновину, болтающуюся над центром Москвы.
Сейчас вышлют группу захвата на джетпаках…
Я должен сбить их со следа – спуститься до уровня крыш и резко повернуть на восток. Полчаса, и выберусь за пределы города!
