– …И без глупостей, – выразительно глянул я на Миху. – Исполнять всё точно, как в аптеке.
Была ещё кромешная ночь, когда мы заняли позицию.
Дорога почти пустынна в это время. За целый час проехала одна легковушка да пара тяжелогружёных фур.
Становилось холодно. Я поднял воротник куртки и глубже надвинул кепку.
Небо у восточного края стало бледнеть, а их всё не было. Сколько ещё тут торчать? Неужели я ошибся и они поехали другим путём?
Какими глазами будет смотреть на меня Ромка?..
«Спец по выживанию», говоришь? Самоуверенный баран!
Я с отвращением зевнул. Отошёл чуть в сторонку, справляя малую нужду. И в эту самую минуту различил вдали характерный звук мотора.
«Труповозка»!
Едут!
Два раза я мигнул фонариком в сторону лесной опушки.
А уже через несколько секунд из-за поворота возникло приземистое тупорылое тело полицейского бронеавтомобиля.
Метрах в пяти за ним следовал автобус – из тех самых. Окна закрашены белой краской, на боку эмблема «экологических резерваций» – в голубом круге весёленький белый домик на зелёном холме. Иногда эмблему «резерваций» называют «надгробием» – вероятно, потому, что «белый домик» чуть смахивает на каменный могильный обелиск.
Но это глупость. У тех, кого «эвакуируют», не бывает надгробий. Один мужик, работавший на заводе удобрений, рассказывал про полицейскую машину, доверху забитую мешками с пеплом.
Говорят, это полезно для растений…
Пепел – всё, что остаётся. От детей, подростков и стариков…
Время пошло на секунды.
Я стою вплотную к обочине, но в предрассветных сумерках, за кустами, меня нельзя разглядеть из «труповозки». Да и вряд ли полицаи особо вглядываются. Думаю, большая часть из них сейчас борется с дремотой. Тут, вокруг Ермилово, – очень тихий район. Ни Невидимой Армии, ни аномальщины. Можно больше часа дремать – до самого областного центра.
Натужно гудит мотор, дорога идёт в гору…
Спите, уроды!
Баю-бай!
Когда до «труповозки» остаются считаные метры, я переламываю зеленоватый стерженёк – красной отметиной в сторону колонны.
И вроде ничего не происходит.
Но вместо того чтоб свернуть влево, бронеавтомобиль продолжает двигаться прямо – съезжает в кювет, проламывая кусты, и, натужно урча, упирается в толстое дерево.
Сработала морилка!
Автобус движется следом, сползает в кювет и слегка бьёт в зад «труповозки». Не слишком сильно. Потому что в гору, потому что скорость совсем небольшая!
Всё как я планировал!
Я выбрал почти идеальный участок дороги. И единственная проблема – до блокпоста на выезде из Ермилово меньше трёх километров. Услышат выстрелы – мигом будут здесь.
Но мы сделаем всё тихо!
Я бегу к автобусу и монтировкой поддеваю край двери.
За стеклом маячат полицаи – но пока они в отключке. Надо делать всё быстро. Неизвестно, сколько у меня времени – никогда раньше я не использовал морилку по движущимся машинам.
Жаль, эта была последняя – нечем перестраховаться!
Всё, что мне надо, – минут пять. Чтоб выкинуть полицаев из салона и отогнать автобус на просёлок, дальше от трассы.
А если кто из тварей очухается раньше – в кармане у меня острый охотничий нож. Я не упырь, не люблю крови. Но этих прикончу без колебаний.
Я даже буду рад, если они дадут мне повод…
Вот только проклятая дверь до сих пор не поддаётся! Я бью по стеклу – и на нём не остаётся даже царапины.
Что за уродство? Броневое?!
Об этом я как-то не подумал… Ничего. Сейчас поддастся!
Ещё сильнее напираю на монтировку. Скрежещет металл, и я наконец распахиваю дверь. Взлетаю по ступенькам…
И вздрагиваю как ошпаренный.
Длинная автоматная очередь раскалывает воздух! Кажется, со стороны леса?
Ромка стрелял? Неужели полицаи в «труповозке» очухались?
Времени почти не осталось!
Я сдёргиваю полицейского водителя с кресла, без церемоний выталкиваю его вниз со ступенек. Переключаю передачу, даю задний ход. Мотор ревёт, автобус трясётся и никак не может выбраться из кювета!
Ещё одна автоматная очередь – опять с опушки. И гулкие выстрелы дробовика!
Ребята меня страхуют… Только от кого? Никакой активности со стороны «труповозки». Дверца броневика приоткрыта, и это всё!
В кого ж тогда палят Ромка и Валентин?
«Что делают?! Спятили от страха? Я ж им внятно всё растолковал!»
Поворачиваю голову и вдруг понимаю.
Неясный силуэт мелькает – от «труповозки» в сторону леса. Пули взметают фонтанчики земли. Но они не могут остановить того, кто кажется размытой тенью…
«Повезло… – вспыхивает в мозгу. – Как же нам повезло!»
В «эвакуационной бригаде», среди того отребья, кого сами полицаи считают никчёмными отморозками и отбросами, отыскался один высший!
Причем настолько сильный, что морилка смогла его вырубить лишь на минуту.
Значит, ещё через минуту мои товарищи будут мертвы! И неистовый Ромка, и добрый, наивный Валентин, и отчаянный Миха – все они станут окровавленными трупами.
Все, кто мне поверил.
И я ничего не успею сделать! Как и тогда, в Нижнем, когда кольцо медуз сомкнулось вокруг Воробья…
Ясная мысль пронзает меня, будто электрический разряд. А в следующий миг воздух становится вязким, удары сердца – медленными, гулкими. И размытая тень высшего вдруг обретает ясные очертания.
Я ещё не понимаю, в чём дело, – некогда строить догадки!
Выпрыгиваю из автобуса, вскидываю «грач», жму спуск. Удивляюсь странно долгим, глухим звукам выстрелов. И как зачарованный смотрю на вылетающие из ствола тёмные комочки.
Пули? Они движутся чуть быстрее мух! И конечно, упыря уже нет там, куда они успевают…
«Что за фигня?!»
Я бросаюсь вперёд, на ходу стреляю. Но никак не могу точно прицелиться. Отчего-то пули широким веером летят вразброс – при каждом моём движении. И по-прежнему они – нереально, абсурдно медленные!
Я отчётливо вижу, как, вращаясь, они пролетают мимо врага.
«Что за хрень?! Что за, мать вашу, хрень?!» – отчаянно бьётся в мозгу.
И тут я наконец соображаю:
«Это не пули замедлились, это ты ускорился! Каким-то чудом начал двигаться быстро – словно «высший»!
А значит, моя скорость сравнима со скоростью пуль. Вот почему так трудно целиться, вот отчего упыри предпочитают холодное оружие! Надо остановиться и, не дыша, замереть, рассчитывая траекторию. Так, чтоб высший точно встретился с моим «подарком»!
