– Глеб… – опять начала Настя. Но договорить не успела.
Отчаянный вопль прилетел откуда-то из тумана.
Все узнали голос.
Бурый.
Ну конечно… Погулял и вернулся?
– Опять с этим придурком что-то случилось? – хмыкнула Белка.
Ещё один вопль – теперь ближе.
А потом я различаю в дымке человеческий силуэт. Но главное – различаю летящие вслед за ним шары с белёсым ореолом!
Один… Второй…
Бурый – всё ближе. И всё ближе – неотрывно следующие за ним по воздуху четыре медузы!
– Сволочь, – морщится Кид. – Он же приведёт их за собой! – выхватывает пистолет из подмышечной кобуры и целится в Бурого.
– Так нельзя! – вскрикивает Часовщик, повисая на руке Кида.
Я быстро оглядываюсь. Внезапный порыв ветра швыряет песок в лицо, но я всё-таки успеваю различить ещё нескольких медуз – справа и слева. Это – кроме тех двух, что прямо по курсу…
Ясный расчёт срабатывает в мозгу: даже если Кид завалит Бурого – один хрен не успеем ускользнуть!
Мы в эпицентре шторма!
– Назад, к дому! – выпаливаю я.
Бросаемся к темнеющим в тумане очертаниям нашего убежища.
А Бурый падает, не добежав до нас пару десятков метров, – споткнулся или налетел на мелкую аномалию.
У нас есть несколько секунд, чтоб укрыться в доме… Или уже нет?
Я останавливаюсь как вкопанный. У меня на глазах медузы выстраиваются в огромную окружность. А мы – посреди неё!
Капкан…
Только не из пяти, а не меньше чем из пятнадцати медуз!
Я отчаянно осматриваюсь. Кругом – лишь трава и обломки бетона. Никакого укрытия…
Никакого.
Только за несколько шагов – большая, как воронка от бомбы, дыра в земле. Червоточина с затаившейся внутри мощной дробилкой… Она кажется бездонной, но я знаю – это не так.
– Туда! – командую я.
И группа цепенеет у оплавленных краёв ямы.
– Прыгаем вниз по моей команде! – ору сквозь налетающий пыльный шквал.
– Ты спятил? – округляет глаза Кид.
Это и правда кажется безумием – бросаться в одну смертельную ловушку, чтоб спастись от другой.
Но объяснять некогда – воздух между мутными шарами уже начинает озаряться сполохами.
– На счёт три! – командую я. – Раз!
– О господи! – взвизгивает Белка.
Другие молчат, но лица у них бледные, как у покойников. Что, если у кого-то не хватит духу? Всё равно – нет времени уговаривать!
– Два!
Только Часовщик выглядит относительно спокойным – он понял мой замысел?
– Три! – хрипло выдыхаю я.
И мы прыгаем в тёмную дыру.
Все – до единого человека.
Глава 14
Сначала кажется – мне кирдык!
Неведомая сила пытается скрутить моё тело в узел. А может, хочет разорвать на части? Колотит, вертит, выворачивает наизнанку.
Мутная пелена застилает глаза…
Не знаю, сколько это длится. Может – долю секунды. А может – вечность…
Прихожу в себя я где-то во тьме. Слабо пытаюсь шевельнуться, ещё не зная – жив или нет?
Но боль уверенно подсказывает – жив!
А ещё я улавливаю рядом чей-то стон. С трудом поворачиваю голову – пытаюсь прислушаться.
Сделать это нелегко – потому что в ушах стоит гул и звон.
– Глеб! – как сквозь вату долетает голос Насти. – Ты цел?
Трогательная забота. Щас расплачусь!
Бормочу какое-то ругательство. А она нащупывает меня, касается моего лица:
– Скажи, где болит?
Нежно гладит мои волосы. Я отстраняю её ладонь.
– Только не дёргайся, – шепчет она. – Пока полежи спокойно!
Судя по звукам, она помогает остальным.
Белка протяжно матерится, а Настя её успокаивает. О чём-то говорит с Ромкой… Через секунду он вскрикивает – но ничего ужасного; по-моему, ему просто вправили вывих.
«Сраная мать Тереза!»
Я сплёвываю песок и утираюсь грязным рукавом.
Рядом кто-то блюёт – кажется, это Кид.
Только Часовщика и Миху не слышно. Неужели погибли?
Я нащупываю свой фонарик. Пытаюсь включить. Без толку!
– Начинаем перекличку… – слабо шепчу я.
И скоро убеждаюсь, что мы легко отделались.
Растяжения, вывихи, синяки, ссадины. Но все живы. И даже – ни единого перелома!
Я точно рассчитал! Дробилка нас не размазала. Мы пролетели сквозь неё и скатились по наклонному стволу червоточины.
– Повезло нам… – шепнул Миха.
– Никакого везения, – уточнил Часовщик. – Обыкновенная логика.
– При чём тут логика?
– Всякая, даже такая крупная, аномалия обладает ограниченной энергией. И если эта энергия распределяется не на одного, а на семерых…
– Ясно, что у них больше шансов уцелеть! – подвёл итог Кид. И хрипло уточнил: – Скажи, Тень, ты, наверное, и раньше это делал?
– Ага. Каждый выходной мы с друзьями так развлекаемся…
Он засмеялся.
За ним – остальные. Нервный хохот людей, которые уже успели сказать жизни «До свидания!».
Настя тоже смеялась. И на пару секунд даже почудилось, что все мы – единая команда.
– Ну хватит, – пробурчал я, стряхивая наваждение. – По-моему, пора проверить погоду наверху…
– А как же дробилка? – испуганно вспомнил Миха.
И сдавленные смешки тут же прекратились.
Что, если чёртова аномалия не до конца растратила энергию? Тогда мы в западне.
Я объявил:
– Пойду гляну…
Кто-то шевельнулся во тьме, но я предупредил:
– Остальным – сидеть и ждать!
Взбираться по наклонному стволу червоточины не слишком удобно. Она почти вся покрыта стекловидной коркой оплавленной глины. К счастью, корка очень тонкая. Я разбиваю её ножом и уверенно прокладываю дорогу наверх.
Через минуту становится светлее.
Там, над головой, уже половина выходного отверстия. Через него можно любоваться облаками. Но главное, – воздух…
Дрожит или нет?
Я всматриваюсь до рези в глазах и карабкаюсь ещё выше. Теперь видно лучше.
Кажется, дробилка и правда аннигилировала – как это обычно происходит с её мелкими копиями.
