Патроны к хлопушкам приходится делать самостоятельно, уменьшая пороховую навеску. Пули опять же самолитные, но тут никуда не денешься – звук выстрела получается тихим, зомби на него не реагируют, так что явный профит. Кроме того, выгода еще и в том, что патроны ослабленные, пороха экономия. Хотя найденный ребятами из МЧС склад боеприпасов дал безумное количество патронов, но все патроны к СКС, которых тоже на том складе дикое количество. И прошибает такая пуля кирпичную стенку. Так что для многих наше самодельное производство патронов выглядит нелепо. Ну да пущай клевещут, зато нам работать проще.
Бесшумки-то у нас есть еще, успели разжиться, да беда в том, что либо патронов к этим агрегатам у нас негусто (как, например, к ремеровскому «винторезу»), либо ресурс самих агрегатов маловат, как у двух моих больничных трофеев, оказавшихся пистолетами-пулеметами «каштан» с приборами малошумной стрельбы. Глянули наши стрелки на новое приобретение и решили не спешить с его использованием, дескать, хлипкое оно для многодневной стрельбы. А для таких сугубых редкостей, как доставшийся мне в родительской деревне револьвер ОЦ-38 под какие-то совсем редкие патроны СП-4 (я с испуга даже запомнил все эти аббревиатуры), и вообще боеприпасов не найти. Потому наганы тут в самый раз – хлопают тихо, стрелять будут вечно. А патронов мы наделаем, пока материала хватает.
И как показывает опыт, это самое оптимальное при ювелирных зачистках, которыми, собственно, мы и занимаемся. А вначале и нажигались. Например, когда приволокли в клинику десяток навороченных дорогущих мониторов наблюдения за состоянием больного. Новехоньких, в нераспечатанных коробках. И шесть из них оказались пробитыми одной– единственной пулькой от калашниковского УС патрона. Вусмерть.
Майор, на которого я как раз гляжу, машет мне рукой – пора лезть внутрь. Его товарищи по четвертой тройке уже у входа. Замечаю, что у всех троих охотничьи ружья. Ну да, обычно в помещении картечь куда как лучше годится. Только у майора и Андрея тяжеленные и дорогущие автоматические дробовики, а вот воспитанник Демидов держит в лапах коротенькую двустволку. У мальчишки странное отношение к этому ружьецу: с одной стороны, этот недообрез с прикладом ему почему-то очень нравится, с другой, при выстреле, а уж тем более дуплете худосочного Демидова снесет на фиг отдачей. Ясно, что он там как оружие последнего шанса, на худший вариант событий.
Двери не закрыты. Первым лезет майор, потом Андрей ну и я следом. Привычная сцена предсмертного хаоса в чистеньком беленьком холле. Чья-то кровища на стенах, рваная бумага, нелепо выглядящие в полутьме картинки на стенках, стойка, перевернутые массивные кресла, разнесенный вдрызг столик для журналов. Скорее мы бы удивились, увидев тут порядок.
Фонарики на касках и стволах ружей дают вполне достаточно света, а поднятые шторы позволяют и без фонарей обойтись. Пока не выключаем. Меня прикрывают, ищу схему эвакуации на пожаре. Должна быть тут где-то.
– Доктор, коллега! – окликает майор.
Оглядываюсь несколько нервно. Из-за стойки встает подранный изрядно мужик без лица. То есть мягких тканей у него нет и одного глаза. Голубой, когда-то щеголеватый медицинский костюм тоже разодран и густо залит уже ссохшейся кровищей. Страшноватое зрелище, такой нарядец для хеллоуина. Упокаивать, наверное, мне придется. Ну да, они так с ружьями и стоят. Ладно, не гордый.
Тяну из перешитой корявой кобуры ПБ, который на выездах таскаю уже в собранном состоянии. Некогда тут играть в кинематографического киллера, привинчивая глушитель. Мертвяк медленный, неуклюжий из-за долгого бездействия – простая цель. Валится обратно за стойку. Пистолет пока не убираю, мало ли что.
Схемка эвакуации находится наконец на стенке. И по схемке можно легко сориентироваться, что тут где расположено и где входы. Удобно начинать с плана. Получается, что выгружать оборудование проще с хозяйственного хода, что за углом здания. Майор с Андреем проходят вперед.
На этот раз нам везет – еще двое попавшихся в кабинетах и коридоре зомби, такие же как и врач из холла, только что из спячки, медленные и тупые. Опять бахать приходится мне, как самому тихому. Все, чисто в клинике. Открываем дверь на улицу, благо замок позволяет обойтись без лома и мощного вскрывателя, сделанного монетодворскими умельцами.
Иду к основному выходу.
Ага, третья тройка продвинулась за угол – к черному входу. Там небольшая детская площадка, и оттуда грузить будет проще, чем таская все через парадный.
Следом за ними идем мы с Надеждой. Техника перемещается туда же, из грузовика опасливо вылезают водила и пара мужиков-грузчиков. Второй грузовик встает поодаль, и сидящие в его кабине мужики, видно, решают, что могут устроить перекур, пока загружается первый грузовик. Ильяс живо выковыривает их оттуда и заставляет участвовать в погрузке.
– Быстро загрузимся – быстро уедем, – говорит он им.
Чувствую, что взмок. Оборудования много, и большую часть я в глаза не видывал. Ну изучал я лабораторное дело, было такое, только не вникал совершенно. На фиг это было не нужно, я же лаборантом работать не собирался. Надька замечает это и выручает очень вовремя. Совершенно неожиданно для меня она оказывается отлично сведущей в лабораторном хозяйстве. Пока она командует, что брать в первую очередь, что потом, я занимаюсь отсоединением агрегатов от сети, друг от друга и на скорую руку заматываю хрупкие вещуги в упаковочный пупырчатый полиэтилен и картонные коробки – было уже, когда ценный груз в ходе доставки мялся и бился, что вовсе не увеличивало его ценность. Таскать приходится много, но аккуратно. Топот, сопение и невнятные матюги – часть оборудования тяжеленная и неудобная для перетаскивания без кантования и роняния. Особенно непросто с лабораторной мебелью, которую Надежда тоже рекомендует взять, причем делает это тактично, мне на ухо. Понимаю, что для грузчиков все выглядит так, будто главный тут я, а она просто транслирует мои указания. Наших это не обманет, конечно, но они-то как раз сами участвуют в заговоре – очень им всем не понравилось, когда меня в больницу загребли.
Через некоторое время вижу новые физиономии – первая тройка явилась на подмену и заодно размяться. Ильяс зычно подгоняет грузчиков, хотя те и так стараются.
Хитрое кронштадтское руководство ввело несколько градаций карточек, да к тому же еще и положение о привилегиях обнародовало. Вот люди и стараются.
Ходят упорные слухи, что в ближайшем будущем введут статус граждан Северо-Западной Российской Федерации, причем гражданство дает много всяких приятных мелочей – и не мелочей тоже. За прошедшее время (да, пожалуй, и в покойном ныне Советском Союзе) понятие «гражданин» здорово поусохло, выветрилось. Все, что давало гражданство, казалось совершенно естественным и потому никем не ценилось. Подумаешь – медицинское обслуживание бесплатно, образование бесплатно, защита опять же от уголовников и всякой сволоты, которая вполне поживилась бы тут у нас всяким вкусным, явившись из-за рубежа. Ну а в Российской Федерации – и подавно. Даже слово такое стало чем-то неприятным, даром, что ли, милиционеры при задержании обращались именно так: «Пройдемте, гражданин!»
