– Тьфу, кишка волосатая, в поликлинику тебя, на опыты, – выражает свое недовольство снайпер.
Понятно, вылезла котяра глянуть, что тут такое, а умение у этой домашней скотины попадать под ноги и совать свой нос куда не надо – яркое и врожденное. И ведь не учится ничему. А уж мог бы. Когда мы его подобрали, котейка был на волосок от весьма позорной гибели. Серега на ходу отщелкал троих зомби, которые уже кота живьем жрать принялись. Вовка притормозил БТР, а медсестрица нашей группы выскочила через десантный люк и вернулась с покалеченным котофеем на руках. Думаю, только то, что ему сильно досталось от зомбаков, обеспечило такой легкий захват – характер у животины мерзкий, и в руки он, как правило, не дается. Нас с медсестрой Надеждой терпит и признает достойными служить Его Величеству. Ко всем остальным относится высокомерно и по-хамски.
Потому, наверное, и живет под столом, что тут его лечили. В итоге он остался трехногим, одноглазым, бесхвостым и сильно драным, но живым. Живым и очень прожорливым. Когда обсуждали, как его назвать, начитанный Саша, стрелок и связист в одном лице, предложил назвать его Счастливчиком, но Вовкино предложение понравилось больше, и теперь эта живность уже привыкла реагировать на официально присвоенное ему имя – Лихо Одноглазое.
Надо заметить, что кличку свою кот отрабатывает на все сто. Вот чуть снайпера не искалечил.
Чай у меня неплохой, это Ильяс охотно признает. Разумеется, он же его мне и презентовал. С заедками несколько скучнее: только халва с арахисом, твердоватая и староватая, зато ее много – ящик.
Пока пили чай, Ильяс, по-моему, все же кота пнул. Во всяком случае, настроение у него выправилось, и уходил он уже куда как более довольным, чем пришел. И славно. Не знаю, какой из него будет пекарь, а вот как снайпер он весьма полезен. Видел неоднократно. Конечно, второму нашему снайперу он все же уступает. Андрей именно настоящий снайпер, до мозга костей. Ильяс же и сам признает, что именно в снайперской стрельбе он послабее. Правда, это его не очень огорчает: до недавнего времени жил-то он куда как лучше Андрея, да и сейчас, в общем, его семья пристроена неплохо, а Андрей вообще бобыль.
Это позволяет Ильясу примириться с тем, что как снайпер он несколько э-э-э… ну не хуже, конечно, но как бы превосходит в другом.
В вылазке за Блондинкой Андрей участия не принимал. Уже и лето, а его проблемы с суставами так и не кончились. Вот он и остался на острове, благо сегодня очередные стрельбы для подростков и вместе с нашим сыном команды Демидовым (или как еще назвать приставшего к группе беспризорника) как раз там оба по самые уши и были заняты.
Да и мы, честно говоря, не ожидали от морфини такой прыти. Блондинка, да еще в ошметьях каких-то розовых тряпок, некрупная, зооморфная, то есть передвигающаяся на четвереньках, с чего-то показалась всем совершенно рутинной целью. Потому провал получился крайне неприятный для нашего самолюбия и репутации.
Собственно, только моя собака тут и отличилась. Она еще толком-то и не собака, щенок пока, пухлый и толстолапый, но, как и все живые собаки, зомби чует верхним чутьем и тут же дает об этом знать всем, у кого уши пробками не забиты. Не могу сказать уверенно: щенячья истерика спугнула Блондинку или она и так не собиралась с нами связываться, но обошлось без потерь. А у нас отсутствие потерь – основная гордость.
Правда, не для посторонних. Увы, только формально и только во время боевых вылазок. Но и это уже немало, что и говорить.
Вот, значится, ублажил я на сегодня Эскулапа, пора домашними делами заниматься.
Дел много. Во-первых, у меня стирка.
Я ненавижу стирку. Меня мало утешает, что, скажем, у Вовки те же проблемы, и носки всегда после стирки оказываются в нечетном количестве – либо их одиннадцать, либо пять, либо семь. Правда, я достаточно умен, чтоб пользоваться одинаковыми носками радикально черного цвета, но сам факт нечетности угнетает.
Во-вторых, надо готовить. С этим значительно проще – не стирка все же. Хотя тоже не все так просто. Голодных ртов-то куча получается, и у каждого свой вкус.
В-третьих… В-третьих, собака – это хорошо, конечно. Только, как оказалось, сильно непросто. Честно сказать, три раза бы еще подумал, прежде чем брать, если б знал, как оно будет. С детьми в клинике и то легче получалось. Когда мой коллега, именуемый Буршем за грозный вид и жутковатый шрам на щеке, принес пушистый колобок с круглыми глазами и кожаным носом, оно было умилительно. Но оказалось, что внимания этому зверьку нужно очень много. Реально МНОГО. И возни с дитем этим собачьим тоже много. Дите ело, пило, писало и гадило, невинно глядя на мир. А еще оно лезло, куда не надо, плакало, когда обижали, а обидой считалось и невнимание. Девочка же, хоть и в шерсти. Только очень зубастая девочка и грызет все подряд, как грызун какой-то. Зубастая шерстяная неуклюжая девочка. Сейчас у нее еще как-то внезапно отросли тяжеленные и здоровенные ухи, которыми она пока управляет с трудом, и эти треугольные кульки то заваливаются на стороны, то ложатся чепчиком на щенячью голову, то храбро пытаются стоять по-взрослому.
А потом еще началась дрессировка. Коллега действительно помог, давая очень ценные советы, но и с ними все было непросто. Сегодня опять надо идти на площадку. Как оказалось, дрессируя собаку, дрессируешь и себя. Вот мне чего-то лень идти, а придется. Чертов Бурш страшно не любит, когда я опаздываю, да еще и приходит всегда за пять минут. С инструкторами нынче непросто, кто уцелел – работает на основной площадке служебного собаководства, благо собаки теперь очень ценный товар, а уж обученные… Короче, занимаемся этим самостоятельно, правда, коллега что-то и впрямь умеет и советы дает толковые, но все же врач он, а не дрессировщик-профи.
Свалив шмотки в стиральную машину, сыплю жратву Лиху Одноглазому. Если есть чего в этой скотине хорошего, так только то, что жрет что ни дашь да гадит вне дома. За это качество я его ценю и уважаю. Еще хорошо, что со щенком кошак ужился, хотя и тут пришлось поломать голову, строго выполняя советы умного Бурша. Правда, и сложилось удачно – животины попали в дом почти одновременно, недоеденный кошак был слаб, как заядлый вегетарианец, – глаз-то открывал с трудом. Щен был совсем маленьким, да и территория этой квартиры была для всех нас чужой.
Раньше наша команда базировалась в Петропавловской крепости, куда нам повезло попасть в самом начале катастрофы. Нельзя сказать, что анклав получился мощным, но что называется – стены помогали. Тем более что стены худо-бедно были крепостными. В итоге удержались, не без помощи Кронштадта, конечно, но удержались. Когда первый ужас прошел, начались мелкие игрища. Кронштадт стал подгребать под себя все полезное. Петропавловка, как стоящая на Неве и хорошо укрепленная, тоже в полезное попала. Нет, особого давления не было, моряки все же считаются интеллектуально развитой публикой. За горло руководство крепости было взято мягко и даже где-то с почтением и возможностью сохранить лицо. Просто-напросто в самом начале апреля погода отмочила привычный для Питера фортель – несколько дней было реально жарко, а потом грохнули заморозки.
