Офицер делает эффектную паузу, которую безнадежно угаживает мой забубенный братец, ляпнув трагическим шепотом на весь зал:
— Если они еще и фалломорфируют — тогда совсем худо!
В зале начинаются смешки. Начраз тем не менее продолжает:
— Так, группой зачистки номер двенадцать зафиксирован мутант, бывший ранее женщиной пожилого возраста, который одним прыжком покрыл расстояние в восемь метров шестьдесят шесть сантиметров. Вот, обратите внимание на изменившуюся структуру задних конечностей. (Еще десяток щелчков. Я обращаю внимание, что голову упокоенному морфу деликатные кронштадтцы закрыли какой-то тряпицей. Также целомудренно прикрыты грудь и промежность дважды покойницы. Ну а по грязнючим тряпкам опознать, кто это был раньше — невозможно.) Сегодня мутантом была атакована группа зачистки номер четыре — вы уже в курсе понесенных потерь. Мутант прорвался через оцепление и был остановлен огнем группы огневой поддержки. (Здоровенный гориллоид с длинной не по-обезьяньи шеей и могучими лапами-руками не иначе как влетел под крупнокалиберный пулемет — растрепало его сильно.) Особо хочу обратить внимание на изменение челюстей и зубов. Извините за качество съемки — первоочередной была задача остановить и ликвидировать, а о сохранности как-то не подумали. Мутант после атаки пытался скрыться, вместо того чтобы начать жрать убитых им матроса Велера и мичмана Худеева. Такое поведение совершенно не характерно для зомби, которые обычно теряют всякую осторожность при виде свежего мяса.
На экране появляются крупно снятые жутковатые и всяко уже не человеческие челюсти. Братец неожиданно заявляет:
— Точно как мой прозектор!
Этого офицер уже не выдерживает и довольно неприязненно спрашивает:
— Что вы имеете в виду?
На что братец неожиданно четко и внятно рассказывает об изменении своего сотрудника морга. Это несколько успокаивает начраза.
— Вот видите — морфирование идет несколькими разными путями. К слову, толщина лобной кости и в нашем случае была значительно увеличена. В дальнейшем мы продолжим обобщать данные и доводить их до всех заинтересованных лиц. Вас всех прошу содействовать в этом.
Зажигается свет.
— Есть ли вопросы?
— Есть дополнение, — встает Николаич, — мутант, о котором говорил сейчас судмедэксперт, подобен показанному вами. А наша группа сегодня ликвидировала мутанта иной формации — крупного, весом за двести килограмм, и с очень мощными челюстями.
— Как обстояло дело с подвижностью?
— Трудно сказать — мы его расстреляли первым залпом в самом начале атаки.
— Однако… Неизвестно, на скольких он откормился?
— Постараемся это уточнить до завтрашнего дня.
— Еще вопросы?
— Возникает вопрос, до каких размеров морфы могут увеличиваться? Полутонный мутант вряд ли сможет карабкаться по стенкам. Да и на дерево не залезет — не выдержат сучья.
— Мы должны постараться не дать морфам возможности так отъесться.
— Это конечно, но не все в наших силах. Неизвестно, что творится в Питере — тем более сегодня наблюдали вероятную попытку откорма мутанта. Именно человеческой свежениной, — продолжает Николаич.
— И кто такой добрый нашелся? — оторопевает начраз. Да и остальные в зале поражены. Много всякой дряни уже видели, но вот люди, специально откармливающие морфов, пока не воспринимаются как реальность.
— Был огневой контакт с группой в девять особей нашего вида — людьми их язык не поворачивается называть, — организовавшими засаду на Петербургском шоссе в районе парка Александрия. Обнаружены не допускающие иного толкования следы каннибализма и откорма морфа, а также и того, что ликвидированная группа — часть большой банды. Все материалы, включая видеозаписи, мы вам представим. Так вот интересно: в случае откорма морфа что будем иметь на выходе? Суперморфа или неподвижную пасть с брюхом.
— Валентина Ивановна, что вы можете сказать?
— Сейчас мы ведем эксперимент на крысах. Именно в этом направлении — обе уже достигли размеров средней собаки, но вынуждена отметить, что агрессивность и боевые качества у морфов с увеличением массы только увеличились, — отвечает внимательно слушающая разговор Кабанова.
Наклонившись к уху братца, спрашиваю шепотом:
— Слушай, а у прозектора зубы какие были?
— Часть — свои. Обычные, человеческие. А часть — шипообразные остеофиты.
— То есть просто костные выросты из челюстей?
— В тютельку.
— Бред какой-то. Такого в природе не бывает…
— Зомби тож в природе не бывает.
— Уже бывает… Деталь пейзажа…
Начраз тем временем вспоминает о моей скромной персоне и вытаскивает к себе. Приходится коротенько рассказать о сегодняшнем рейде. Вообще-то я предпочел, чтобы отдувался Николаич, но раз семинар медицинский, то мне и лопату в зубы. Отмечаю, что женская часть особенно близко к сердцу принимает эпизод в «Зеленой стране», а мужская остается под впечатлением встречи с каннибалами.
Подводит итог главная, отметив, что благодарит всех за участие, и, если собравшиеся посчитают полезным такие семинары впредь, — коллектив больницы будет рад в дальнейшем вести эту работу.
Отвечаем аплодисментами. Далее оказывается, что запланирован небольшой фуршет. То есть семинар плавно перетекает в симпозиум в старом, римском понимании этого слова. То, что у греков было веселым пиршеством с плесканием вином в цель, суровые римляне ввели в рамки, да еще и серьезно разбавив деловыми беседами. Сочетая полезное с приятным.
Когда выкатываемся в холл, где уже расставлены столы с бутербродами, пирожками, пакетами с соком и даже бутылками с сухими и полусухими винами, вижу дурацкую сценку. Какая-то маломощная писюлька, в наброшенном на плечи халате, то есть из приглашенных, звонко начинает отчитывать Николаича за то, что наша группа бросила без оказания помощи девушку. Дурочка явно работает на публику и страшно гордится своей принципиальностью и добродетельностью. Вероятно, она полагает, что Николаич стушуется, затрепещет губами, задрожит подбородком и всяко-разно покажет свое раскаяние.
Ага, щщщаааззз…
Замечаю, что публика отвлеклась от разговоров, с интересом наблюдает за броском молодой Моськи. Из-за того, что речь зашла о неспасенной девушке, публика определенно заинтересовалась.
— И о какой вы толкуете? — невозмутимо спрашивает «старшой».
— Вы сами отлично знаете о своем отвратительном поступке, — наставительно заявляет девица.
— Не припоминаю, чтоб мы кого-то сегодня бросили без помощи.
— А девушка, которая убегала от морфов? Вы отлично это видели и должны были ее спасти. Если вы хоть немного мужчины и претендуете на то, чтобы называться людьми!
Братец довольно громко заявляет, выслушав звенящую негодованием тираду:
