— Ну а пульты-то нашли?
— Один. Разбитый вдрызг. У того румяного мента в кармане был. Не могли они без подстраховки действовать — должен быть дубликат. Они сволочи, но, к сожалению, не глупцы.
— Может, пока светло — глянуть на третью группу? Похоже, у тех должен быть пульт, — замечает Серега, сидящий с другой стороны и слушающий нас.
— Мы туда и едем.
Вовкиным надеждам на трофейные БТР не суждено сбыться — это мы видим сразу, как только добираемся до места, где днем вертолеты шли в атаку.
— Два бэтра было и грузовик, похоже, — говорит Сергей.
Глазастый! Я на этой свалке вижу задравший нос БТР и кучу хлама.
От грузовика осталась груда рваного металлолома, на которую взгромоздился горелый БТР, словно на постамент. Странно он выглядит — характерные мощные шины сгорели, и теперь у него убогий вид. Второй бронетранспортер съехал с дороги и был накрыт уже в лесу. С виду вроде целый. Но только с первого взгляда, через деревья. Просто большая разница с тем, который сгорел, и стоит теперь черно-бурой громадиной, почему-то с розовой подпалиной на боку… Воняет мерзкой смесью горелой резины, паленой шерсти, горелым железом — и жареным мясом. Последнее заставляет подумать, что пару дней мы с удовольствием будем лопать вегетарианскую пищу. Ну, кроме Вовки, пожалуй, его такие сантименты не трогают.
Ссыпаемся с брони.
— Осмотрительнее действовать! Руками не трогать, пока сапер не глянет.
Ну, это они зря так перестраховываются, под вертолетом мины-сюрпризы ставить не станешь. Хотя начальству виднее.
Вылезший Мутабор, оглядевшись и увидев, что мы в лесу, от досады грохает кулаком в борт привезшей нас железяки. Меня радует такое проявление человеческих привычек.
— Он злится, — вполголоса замечает Саша.
— Нормальная заменная реакция. Когда хочется треснуть оппонента по морде, а вместо этого стучат по столу или стене. Лично меня это радует.
— С чего это?
— Подтверждение того, что он себя может контролировать.
Николаич взглядом показывает на злого морфа. Да я уже и сам поспешаю.
— Хессих! Фффреффя!
Ну вот, завел шарманку. Время… А кстати — сколько у нас времени? Вот морф — он вечен или нет? Это у него — бессмертие наконец или как?
— Мины. Сюрпризы. Надобность, пульт, поиск.
— Ы?
— Пульт. Управление. «Ленивка».
Морф немного успокаивается. Тычет опять пальцем в дырявый башмак.
— Возможность — фугас. Объем, взрыв.
Дальше, пока мы ведем дискуссию, причем морф далеко переплевывает самых упертых пациентов, которых я когда-либо видел, наши делают свое дело. У тех, кто был в сгоревшем БТР, пульт искать без толку — из люка на крыше торчат голова и плечи, видимо, водителя — сильно обгоревшие, черные, обугленное лицо с впадинами глазниц и с белым оскалом зубов. Второй труп — голый, в ботинках, с вздутым животом, я вижу у борта. Сначала подумал подсознательно, что негр. Нет, просто прокоптило хорошо. И дальше что-то невнятное лежит в лохмотьях железа, но я уверен — там валяется третий. Их прожарило так, что не обратились даже. В нескольких местах еще и дымок идет.
Подошедший Николаич, покашляв, выдает:
— Мутабор! Поиск, пульт. Раз, два, три, четыре, пять. — Тут он перед зубастой харей бестрепетно загибает пальцы. — Сволочь, отход, лес. Просьба, помощь, поиск.
По-моему, морф слишком уж заинтересованно смотрит на шевелящиеся у его морды пальчики. Мало не облизывается. Но тем не менее переспрашивает в свойственной ему манере:
— Ы?
Николаич спокойно и терпеливо репетует. Морф подозрительно смотрит. «Старшой» выдерживает взгляд.
— Хессиххх?
— Подтверждение. Операция, взрыв фугаса. Нежелательность.
Не нравится мне, как выглядит Николаич — вижу отчетливо, что держится из последних сил, скрутила его хворь почечная явно. Но сейчас ему не до этого.
— Беглец с пультом! Возврат к заводу! Сигнал — взрывы! Медпункт на воздух. Медик на воздух. Мутабор на воздух. Пульт — безопасность!
— Хаа хоссухх?
Николаич изображает руками что-то вроде ядерного взрыва, отчетливо выговаривая сероватыми губами: «Ба-бах!»
Мутабор медленно кивает «старшому». Тот — мне. Подходим ко второму БТР, и я вижу, что он битый и драный, только почему-то не загорелся, хотя все вокруг в соляре, аж под ногами хлюпает. Вот меня всегда удивляло — почему как битая техника, так вокруг сразу помойка возникает?
Внутри машины матюки и характерный металлический лязг — что-то наши орлы уже отвинчивают. А Серега показывает на кровавый след — словно волоклось что-то по насту, а потом с другого бока еще три пары следов. В лесу снега оказалось больше — цепочки отметин от башмаков видны неплохо, даже я вижу, не то что такой следопыт, как Серый.
Делимся. По кровянке идет пара водолазов, а мы по другим следам. Попытки убедить Мутабора в том, что ранение медика сведет на нет все начинание, не увенчиваются успехом. Очень скоро слышим сзади пару неторопливых выстрелов. Водолазы нашли объект.
— Пистолет, похоже, — говорит Сергей очевидную для всех вещь.
— Ага, — соглашается Саша.
Мы идем сбоку от следа, из опасения нарваться на растяжку.
Удравшие из БТР не помышляют о мести — следы четко идут от завода. Не догоним. Пройдя пару километров, поворачиваемся назад.
Нас уже ждут. Битый агрегат без пулеметов в башне стоит на буксире за нашей тачанкой. Рассаживаемся и трогаемся назад.
На заводе неожиданно для нас царит оживление — прибыли еще пара групп из Кронштадта, совершенно неожиданно пригнали вояки три полевые кухни. И ПАК-200 вижу — это такой грузовик с кухней в кузове, обычно офицерской. Шмотки стопками на насте — вываливают прямо из грузовиков. Мимо нас волокут на буксире ржавый остов БТР без колес, прямо на брюхе.
— Ворота такими подпирают в тех местах, где никто не отозвался и есть шанс, что там зомби. Заодно утюгом таким разминирование идет, — поясняет мне «старшой», когда мы вслед за седоватым сапером гуськом двигаем в направлении того самого «медпункта».
— А что, мины еще есть?
— Получается — что да. И не только самопалы.
Это паршиво.
Медпункт — небольшой домик. По сравнению с цехами завода, конечно. Там, кстати, все еще постреливают. Редко, одиночными, но все время.
Воспользовавшись тем, что Мутабор с сапером пошли обходить зданьице, «старшой» сдергивает с морды вивисектора полоску скотча и внятно спрашивает:
— Какие-нибудь поганые сюрпризы в твоей норе есть? Предупредишь — вколю промедол. Если кто из моих ребят нарвется — я тебе сам все поотрезаю. И сам пришью. А режу и шью я медленно и плохо. Ну?
