— Как вам нравится Лондон, лорд Лавей? — спросила Вайолет. Вполне безобидное начало разговора, но ничего банального. — Вы давно здесь?
— Мы причалили две недели назад. Но странное дело, мисс Редмонд, теперь я сожалею, что завтра нам придется отплыть.
Его тон был беззаботным, но в голосе слышалась страсть. Эти слова напрямую относились к Вайолет. Глаза лорда Лавея блеснули. Вайолет довольно кивнула и слегка улыбнулась ему: «Хорошее начало».
Взгляд месье Лавея оживился.
— А прежде вы были в Лондоне, месье Лавей?
— Да, за много лет до начала войны, но при других обстоятельствах. Сейчас мы выполняем поручение короля, а также должны взять на борт дипломата, служившего в Испании. И, конечно же, мы развлекаемся на званых вечерах и балах, потому что не каждый день капитан становится графом.
Вайолет улыбнулась:
— Наша семья счастлива праздновать награждение графа этим титулом.
Это было не совсем так, но Вайолет знала, что сказать, чтобы установить с собеседником дружеские отношения, пока они не сойдутся достаточно близко и не станут откровенны друг с другом. Она всего дважды в жизни слышала, как ее отец ругался: когда Колина Эверси не повесили и когда он узнал, что новым графом будет капитан Ашер Флинт. Однако обычно в разговоре с мужчинами Вайолет избегала быть откровенной.
Будучи любительницей испытывать людей и рисковать, она намеренно задала следующий вопрос:
— Вы, случайно, не знакомы с мистером Хардести, лорд Лавей?
И опять это имя вызвало то же странное молчание.
— А вы, мисс Редмонд?
Голос лорда Лавея звучал уже не так тепло.
— Просто граф решил, будто мой брат Джонатан на него похож, и сказал, что мистер Хардести тоже моряк.
Вайолет не стала рассказывать, как на самом деле повел себя граф, однако, судя по горькой улыбке Лавея, он догадался сам.
— Вот как? Интересно. Дело в том, что мы в последнее время только о нем и думаем, и неудивительно, если граф видит Хардести повсюду. Но я полагаю, он не желал нанести оскорбление вашему брату.
— Тогда мне хотелось бы узнать, что вы считаете: оскорблением.
Месье Лавей улыбнулся:
— Чтобы вас успокоить, скажу, что, по слухам, мистер Хардести само воплощение обаяния. С ним приятно оказаться за одним столом во время ужина, как мне однажды посчастливилось. Его манеры и речь необычайно утонченные, он определенно получил блестящее образование, хотя для меня остается загадкой, где он добыл свое состояние и где научился вести такую блестящую беседу. Он прекрасно осведомлен обо всем, что касается торговли. Его видели во Франции, Бельгии, Португалии, Испании и Марокко. В основном он привозит товары из Вест-Индии и с Кубы.
— Похоже, замечательный человек. И все же у меня такое впечатление, что вы не встретите его с распростертыми объятиями.
Лавея поразила проницательность Вайолет, и он приподнял брови, однако отвечать не спешил.
— Думаю, нет ничего страшного, если я вам скажу. Мы полагаем, что этот мистер Хардести на самом деле человек по прозвищу Кот. А он, как бы это помягче сказать, капитан судна — другими словами, пират.
Боже! Вайолет в изумлении замолчала. Она не ожидала, что слова Лавея произведут на нее такое впечатление.
Однако она редко вела себя разумно.
— Но что пират может делать на балу?
— Мисс Редмонд, я уверен, Кот рискнет быть повешенным, если ему выпадет возможность потанцевать с вами. Возможно, именно по этой причине они посещает балы.
Вайолет рассмеялась и удивленно покачала головой. Комплимент был таким безупречным и неожиданным, что от ее скуки не осталось и следа. Чуть заметный французский акцент был столь же приятен для слуха, как звуки менуэта из соседней комнаты.
Ободренный, Лавей продолжал:
— У нас есть некоторые доказательства того, что мистер Хардести и Кот могут быть одним и тем же лицом. Мистер Хардести, по-видимому, богат, однако разве за это его можно судить? Многие успешные торговцы нажили себе состояние.
— Я не стала бы осуждать человека за богатство, лорд Лавей.
Он улыбнулся, и его золотистые брови чуть дрогнули.
— Мы, то есть лорд Эрдмей и команда «Фортуны», получили от английского короля задание поймать Кота.
— Наверное, это опасно, — польстила Вайолет.
Несмотря на то что они все время двигались под музыку, Лавей умудрился пожать плечом и нечего не ответил — слишком по-французски.
— Но почему пирата назвали Котом?
— Говорят, так он представляется, когда захватывает корабли. Возможно, потому, что он приближается к ним с несколькими соратниками и внезапно нападает из тумана или посреди ночи. Говорят также, что он не присягал на верность ни одному королю. А когда ему что-то нужно, он само очарование, словно мурлыкающая кошка у ваших ног. Дамы уверяют: у Хардести нет сердца, — но он легко завоевывает и разбивает их сердца. Однажды он появился из небытия, как приблудный кот, и принялся грабить суда. Не знаю, мисс Редмонд, почему люди любят давать пиратам прозвища. Так и рождаются легенды. А сами пираты не возражают.
По крайней мере, мистер Лавей запомнил ее имя.
Тут Вайолет поняла, что графа и леди Перегрин не видно в зале, и подумала, уж не удалось ли той уединиться с ним, чтобы проверить свое предположение насчет величины его бедер.
Кажется, Вайолет искала графа взглядом.
Она сразу же отбросила эту мысль.
К счастью, она заметила Джонатана, танцующего с миниатюрной блондинкой в муслиновом платье. У него был скучающий вид типичного Джонатана: даже отдаленно не напоминающего пирата.
— А что натворил этот Кот?
— Мы полагаем, что он в течение одного года взял на абордаж несколько торговых кораблей, похитил ценные грузы, после чего потопил суда. На четырех из них капитанами были англичане. Последним кораблем оказался «Стойкий». Другими словами, он настоящий бич моряков, — решительно произнес Лавей.
— Поимка пиратов — любимое занятие графа?
— Его любимое занятие — совершать невозможное. Поэтому он и стал графом, — коротко ответил Лавей. — И именно поэтому король и поручил ему это задание.
— Я слышала, он совершил какой-то подвиг, за что его и наградили титулом.
— Вы правы.
Мистер Лавей воздержался от объяснений, но, кажется, разговор его развеселил.
— Зачем пирату посещать балы по вечерам, а потом выходить в море и топить суда?
Лавей снова пожал плечом.
— Власть? Деньги? Дурная слава? Месть? Кто знает. Конечно, он бы никогда не пустил ко дну корабль, если бы знал, что вы на борту.
Они довольно улыбнулись друг другу, между ними установилось полное взаимопонимание. Серые глаза Лавея потеплели; этот блеск был знаком Вайолет, но все же в нем было что-то необычное, французское. Его глаза, руки, само его присутствие отчего-то оставляли ее равнодушной в отличие от графа.
