— В таком случае, сир, могу вас заверить, что я буду на охоте.
В кабинет вошел первый дворянин из свиты короля, герцог де Шаро, и почтительно осведомился:
— Ваше Величество изволит присутствовать на Большом обеде или вы предпочитаете приватную трапезу?
— Поскольку Большой обед был заявлен заранее, не будем разочаровывать подданных, совершивших долгое путешествие в Версаль, чтобы видеть наш Обед. Я буду там присутствовать.
Сделав реверанс, Анжелика уже во второй раз направилась к выходу из кабинета.
Но Его Величество обратился к ней снова:
— Помнится, у вас есть сыновья? Их возраст позволяет им служить при дворе?
— Сир, они еще очень маленькие, им семь и девять лет.
— Значит, они ровесники дофина. Мой сын вскоре будет освобожден от женской опеки и поручен наставнику. Я желаю, чтобы к этому времени во дворце появились его сверстники, которые смогли бы разделить с ним игры и немного растормошили наследника. Привезите к нам ваших сыновей.
Под завистливыми взглядами входивших придворных Анжелика в третий раз присела в реверансе.
Глава 9
Большой королевский обед. — Тонкости придворного этикета. — Филипп демонстрирует королю свое послушание. — Пари между маркизом и маркизой дю Плесси-Бельер
КОРОЛЬ ОБЕДАЕТ.
Армия слуг под командованием офицеров королевского рта накрыла на стол и расставила стулья согласно придворному протоколу. Главный камергер проверил все до мелочей и лишь после этого допустил в зал придворных, желавших присутствовать на трапезе Его Величества. Вельможи согласно рангам выстроились в обеденном зале, а в прихожей и коридорах столпилась публика, получившая разрешение пройти мимо сидящего за столом короля.
Его Величество остановился в дверях, с улыбкой отвечая на поклоны. Затем он вошел и занял свое место за столом.
Тотчас же Месье, брат короля, подошел к столу и, низко кланяясь, подал Его Величеству салфетку.
За спиной Людовика встал главный камергер, герцог Бульонский. Он тоже держал салфетку, и весь его вид свидетельствовал о том, что больше он не уступит ее никому, даже принцу крови.
Наконец герцог подал знак к началу трапезы.
Охрана в приемной приказала толпе расступиться, и по образовавшемуся проходу двинулось целое шествие, напоминавшее религиозную процессию.
Возглавлял его стражник в парадном костюме, за ним шествовали слуги с огромной «ракой» на плечах, покрытой шитой золотом и серебром тканью; вслед за ними вышагивал дворецкий, вооруженный командным жезлом, далее следовали распорядитель обеденного зала, дворянин-хлебодар, офицеры королевского рта, служители и прислуга буфета.
Огромная «рака» вмещала королевские яства.
Процессия медленно двигалась мимо монаршего стола. Парижане и парижанки — зажиточные мещане, чиновники, ремесленники, рабочие, простонародье — все старались удержать в памяти каждую подробность грандиозного спектакля. Они были ослеплены не столько видом обедающего короля Франции, сколько блеском хрустальной и золотой посуды.
Король мало говорил, зато подмечал мельчайшие детали происходящего. Анжелика видела, как время от времени он привставал с места, чтобы приветствовать ту или иную придворную даму, и немедленно камергер подавал этой даме табурет. Для прочих дам не находилось ни приветствия, ни табурета. Таких женщин, не имевших «права на табурет», в комнате было большинство, к ним относилась и Анжелика, которая от усталости уже не чувствовала под собой ног.
Стоявшая рядом мадам де Шуази вполголоса обратилась к ней:
— Я слышала, что сказал король по поводу ваших сыновей. Дорогая, это огромная удача! Не сомневайтесь! Если вы привезете их во дворец, куда вхожи только знатные особы, их будущее обеспечено. Мальчики с ранних лет приучатся к галантности, они получат воспитание на всю жизнь, и это позволит им добиться успеха при дворе. Взгляните на моего сына-аббата. С юных лет я прививала ему лучшие манеры. Сейчас ему еще нет и двадцати, а он уже прекрасно устроен — готовится принять сан епископа.
Но в ту минуту Анжелика была меньше всего расположена думать о будущем Флоримона и Кантора, а мечтала лишь об одном: что-нибудь съесть, и желательно — в удобных условиях.
Как можно незаметнее она покинула пиршественную залу и тут же натолкнулась на группу дам, устроившихся вокруг маленьких игровых столиков. Слуги подносили им подносы со всевозможной снедью, но те с небрежной элегантностью едва прикасались к еде, сосредоточив все внимание на картах.
Рослая дама, поднявшись из-за столика, подошла к Анжелике и расцеловала ее в обе щеки. Это была Великая Мадемуазель.
— Всегда рада видеть вас, красавица моя. Мне кажется, вы недолюбливаете и избегаете королевский двор. За последние месяцы я не раз удивлялась этому, но не осмеливалась расспрашивать короля. Вы ведь знаете: наши беседы всегда плохо начинаются и еще хуже заканчиваются. Однако Его Величество — мой кузен, и мы очень любим друг друга. Но вы наконец появились. Вы что-то ищете?
— Да простит меня Ваше Высочество, но я ищу место, где могла бы посидеть.
Добрейшая принцесса озадаченно огляделась вокруг.
— Это невозможно, здесь вам не удастся присесть — ведь среди нас присутствует Мадам.
— Мне также известно, что положение не позволяет мне сидеть и в вашем присутствии, Ваше Высочество.
— Тут вы ошибаетесь. Вы принадлежите к старинному дворянскому роду, тогда как я — всего лишь «внучка Франции» по деду, Генриху IV. Значит, вы имеете право сидеть в моем обществе на полу или даже на табурете, и я охотно предложила бы вам сесть, дружочек, но в присутствии Мадам, которая по браку с Месье считается «дочерью Франции»
[38]
, это совершенно, совершенно невозможно.
— Я понимаю.
Анжелика тихонько вздохнула.
— Но я кое-что придумала, — продолжила Великая Мадемуазель. — Присоединяйтесь к нашей карточной партии. Мы как раз ищем партнершу, потому что мадам д'Ориньи проиграла крупную сумму и покинула нас.
— Как же я буду играть стоя?
— Вы сможете сесть! — воскликнула принцесса, в голосе которой послышались нотки нетерпения. — Пойдемте-пойдемте, говорю я вам.
Мадам де Монпансье подвела Анжелику к Мадам, державшей в одной руке карты, а в другой — куриное крылышко. На реверанс маркизы дю Плесси Мадам ответила рассеянной улыбкой.
Но как только Анжелика направилась к свободному месту за столиком, ее едва не сбила с ног мадам де Монтеспан, которая вихрем влетела в комнату.
