Вдруг Филипп спросил, и в его вопросе сквозило любопытство:
— Правда ли, что вы приказали заложить подрывные шашки прямо у дверей привратницкой?
— Да.
— И если бы мой слуга не сдался, приказали бы их взорвать?
— Да, я бы это сделала, — резко ответила Анжелика.
Маркиз с хохотом поднялся.
— Клянусь дьяволом, который вас создал: по крайней мере, вы меня развлекаете. Вас можно обвинить во всех смертных грехах, но только не в том, что вы нагоняете скуку.
Он положил руки на основание хрупкой шеи жены.
— Иногда я спрашиваю себя, есть ли какой-нибудь иной выход из положения, кроме как задушить вас, или…
Почувствовав прикосновение его пальцев, Анжелика закрыла глаза.
— Или?
— Я подумаю над этим, — сказал маркиз, опуская руки, — но не стоит торжествовать слишком рано. Сейчас вы в моей власти.
* * *
Через некоторое время Анжелика обосновалась под крышей своего мужа. Вместе с ней переехали сыновья и те слуги, которых она желала видеть рядом с собой. Особняк маркиза был более мрачным, чем отель Ботрейи, поражавший изысканностью современного архитектурного стиля.
Но Анжелика с удивлением обнаружила, что ее апартаменты восхитительны и обставлены по последней моде. Ла Виолетт сказал хозяйке, что в былые времена эти апартаменты занимала вдовствующая маркиза, но что несколько месяцев тому назад господин маркиз приказал полностью обновить их и украсить чудесными гобеленами.
Пораженная, Анжелика не осмелилась спросить: «Для кого?»
Последовавшее вскоре после того приглашение от короля на большой бал в Версаль заставило молодую мать покинуть новый дом. Для знатной дамы, владеющей двумя придворными должностями, она и без того уделила достаточно времени семейным делам. Пора вновь возвращаться в свет. Например, Филипп полностью посвятил себя придворным обязанностям. С тех пор как Анжелика переехала, она встречала мужа реже, чем когда вращалась при дворе. Понимая, что вечер у камина больше не повторится, Анжелика отправилась в Версаль.
Вечером перед балом Анжелика никак не могла найти укромный уголок, чтобы сменить туалет. Эта забота отягощала всех дам, прибывших в Версаль — по крайней мере тех из них, кто еще не забыл о такой добродетели, как стыдливость. Для прочих отсутствие комнат для переодевания превратилось в повод для демонстрации своих прелестей.
Наконец ей удалось укрыться в маленькой прихожей, примыкавшей к апартаментам королевы. Мадам дю Плесси и мадам де Рур помогали друг другу, потому что не нашли своих горничных. Вокруг постоянно сновали люди. Проходившие мимо кавалеры отвешивали галантные комплименты, а некоторые, особенно настырные, предлагали свою помощь.
— Оставьте нас, господа, — с криками, похожими на кудахтанье, протестовала мадам де Рур, — из-за вас мы опоздаем, а вы знаете, король ужасно этого не любит.
В какой-то момент мадам де Рур вышла за булавками.
Оставшись одна, Анжелика стала закреплять подвязками шелковые чулки. Вдруг чья-то сильная рука обхватила ее за талию и, с поднятыми юбками, опрокинула на маленькую софу. Жадные губы коснулись ее шеи. Анжелика вскрикнула от возмущения и принялась отбиваться. Вырвавшись, она влепила наглецу две пощечины.
Но рука, занесенная для следующего удара, замерла в воздухе: маркиза увидела державшегося за щеку короля.
— Я… я не знала, что это были вы, — пробормотала она.
— Я тоже не знал, что это были вы, — раздраженно ответил Людовик. — А еще я не знал, что у вас такие красивые ноги. Какого дьявола вы их демонстрируете, если потом злитесь?
— Но я же не могу натянуть чулки, не демонстрируя собственных ног!
— А зачем вы пришли натягивать чулки в прихожую королевы, если не хотели ничего демонстрировать?
— Потому что у меня нет даже крошечной клетушки, где бы я могла привести себя в порядок.
— Так вы намекаете, что Версаль слишком мал для вашей драгоценной персоны?
— Отчего же, места вполне достаточно, но обнаруживается явная нехватка укромных помещений. Драгоценная моя особа или нет, но она вынуждена оставаться у всех на виду.
— И это все ваши извинения за столь непозволительное поведение!..
— И все ваши извинения за не менее непозволительное поведение!
Анжелика села, нервно поправляя юбки. Она была в ярости. Но взгляд, брошенный на обескураженного короля, вернул ей чувство юмора. Анжелика улыбнулась, и король с облегчением вдохнул.
— Безделица, я — настоящий дурак!
— А я… слишком вспыльчивая.
— Да, дикий цветок! Поверьте, если бы я узнал вас, то никогда бы не повел себя подобным образом. Но, клянусь, я увидел только светловолосый затылок и пару восхитительных и очень… соблазнительных ног.
Анжелика бросила на короля лукавый взгляд и примирительно улыбнулась, говоря тем самым, что она больше не сердится, если, конечно, он впредь не позволит себе ничего лишнего. Даже король мог почувствовать себя обезоруженным такой улыбкой.
— Вы меня прощаете?
Она протянула руку, которую Людовик тут же поцеловал. Ее открытый, лишенный следов кокетства жест означал, что ссора закончена. Король решил про себя, что эта женщина поистине обворожительна.
* * *
Пересекая Мраморный двор, Анжелика столкнулась с гвардейцем, как выяснилось, искавшим именно ее:
— По поручению главного камергера Его Величества сообщаю вам, что ваши апартаменты находятся наверху, в правом крыле, где располагаются принцы крови. Должен ли я проводить вас, мадам?
— Меня? Вы, несомненно, ошибаетесь, доблестный воин.
Гвардеец сверился со своими записями.
— Тут указано: мадам дю Плесси-Бельер. Надеюсь, госпожа маркиза, я не обознался?
— В самом деле, это я.
Удивленная, Анжелика последовала за офицером. Он провел ее мимо королевских апартаментов, затем мимо апартаментов принцев крови. В конце правого крыла один из квартирмейстеров в голубой ливрее дописывал мелом на маленькой двери:
«ДЛЯ мадам дю Плесси-Бельер».
Анжелика была потрясена и от радости чуть не бросилась на шею обоим военным. Она протянула им несколько золотых монет:
— Вот, выпейте за мое здоровье.
— От всей души желаем вам здоровья, — весело ответили офицеры и подмигнули любезной даме.
Маркиза дю Плесси передала через бравых служак распоряжение своим лакеям и служанкам перенести сюда гардероб и постель. Потом она с детской непосредственностью осмотрела свои апартаменты, состоявшие из двух комнат и чулана.
Усевшись на подушку, Анжелика с упоением предалась пьянящим чувствам, которые породила в ее душе монаршья милость. И даже еще раз вышла в коридор, чтобы полюбоваться надписью:
