— Он мертв, — сказала передвижная часть Супер-М.
— Нет.
Опустившись на одно колено, Пит склонился над мужчиной. Его китель был залит кровью.
— Забери его вместо меня, — предложил Пит Супер-М, быстро отползая на четвереньках подальше от страшного робота.
— Я не люблю охотников, — сказала Супер-М. — Эти пакостники истощают мои батареи.
— Кто он такой? — спросил Пит, держась на порядочном расстоянии от Супер-М. — На кого он охотится?
— Он охотится на того безногого и безрукого калеку, который проходил здесь до тебя. Ему поручено убить калеку — деньги после завершения дела. Все охотники работают за плату. У них нет убеждений — лишь бы деньги платили.
— Кто платит этому?
— Откуда мне знать. Ему платят — вот и все, что мне известно.
Продолжая пятиться, Пит сказал:
— Все эти бессмысленные убийства… Как они мне противны! И без того осталось так мало людей на планете!
И тут наконец он побежал прочь, со всех ног припустил.
За ним никто не гнался.
Оглянувшись, Пит увидел, что робот тащит бездыханное тело ко входу в пещеру. Супер-М потребит это тело, чтобы поддержать свое жалкое полусуществование. Раз жизнь еще не ушла из тела охотника, Супер-М высосет всю его психическую энергию. «Какая мерзость, — подумал Пит, содрогаясь от отвращения. И побежал еще быстрее. — А ведь этот мужчина в хаки пытался спасти меня. Чего ради?»
Пит остановился, сложил руки рупором и прокричал в сторону Супер-М:
— Эй ты, дура электронная, я отродясь не слышал об Альберте Эйнштейне!
Ответа не последовало.
Пит потоптался на месте и двинулся дальше — самым скорым шагом.
Глава 13
Пит энергично крутил педали — у него не шла из головы страшная картина: Супер-М, уволакивающая охотника в свою берлогу. Какое счастье, что велосипед остался на месте и теперь можно удрать на предельной скорости!
За одним из поворотов извилистой дороги, петлявшей между каменистыми холмами, Пит внезапно наткнулся на группу небольших живых существ, которые занимали всю дорогу перед ним.
— Берегись! — машинально выкрикнул он, нажимая на тормоза и покрепче вцепляясь в руль.
Резко свернув в сторону, Пит наскочил колесом на камень. Он полетел в одну сторону, велосипед в другую. При падении Пит ободрал локоть, бедро и колено. Еще не почувствовав боли, он вскрикнул: «Багсы!» — и было непонятно, чего в этом выкрике больше: удивления или омерзения.
Пока он вставал и отряхивался, морщась от боли, ближайший багс обратился к нему:
— Эй вы, большой человек, вы покалечили нашего товарища, и это вам даром не пройдет!
— Ах вы, муравьи поганые, — воскликнул Пит. — Чтоб вам пусто было! Вы сами затеваете игры на дороге и напрашиваетесь на неприятности!
— Не похоже, что сейчас час пик, — с достоинством возразил багс. Он опять переключил свое внимание на покрытый пылью коричневый шар диаметром сантиметров двадцать пять. Он пнул его ногой.
— Защищай ворота! — завопил другой багс.
— Сейчас я вам покажу, как играют мастера! — крикнул тот, что с мячом, и игра возобновилась с прежней страстью.
Тем временем Пит Сэндз достал из рюкзака передатчик — проверить, не пострадал ли тот при ударе о землю.
Обычные помехи и шип. Похоже, его бедро и спина пострадали при падении больше, чем передатчик.
Пит направился к своему велосипеду. Ему пришлось пройти мимо одного из багсов. Пит невольно поморщился — слабый ветерок донес мерзкий запах человеко-насекомых.
— Слушай, багс… — начал он.
— Осторожно! — крикнуло ему существо с хитиновым панцирем.
Пит проворно метнулся в сторону, но коричневый шар все же с силой ударил его по ноге.
Пит стрельнул глазами в сторону дороги. Багсы смотрели на него и хихикали.
— Вы это нарочно сделали, — сказал он, грозя им кулаком.
— Нет, они не нарочно, — сказал багс, стоящий рядом. — Приятель хотел передать пас мне — и промазал.
Багс отбил мяч своим товарищам и склонился над башмаком Пита, пытаясь стереть с него грязный след. Но только добавил грязи своими липкими лапами.
— Это же навоз! — возмущенно заявил Пит.
— А чем, по-вашему, должны играть в футбол навозные жуки — мочеными арбузами? Мы лепим мяч из навоза.
— Ладно, счищайте эту дрянь с моей ноги… Послушайте, вы доки в этом вопросе, подскажите мне: это коровий навоз?
— Так точно, — сказал багс. — Отличная коровья лепешка. Лепится хорошо и от лап отскакивает упруго. Конечно, материал для мяча не самый лучший, но сойдет.
— Стало быть, по этой дороге прошла корова?
Багс хихикнул:
— Вы правильно уловили связь между этими двумя вещами.
— Ну, спасибо, жучище, — сказал Пит. — Без тебя я мог бы прозевать такой недвусмысленный след. Видишь ли, я ищу калеку на тележке, в которую впряжена корова…
— Его зовут Тибор Макмастерс, — подхватил багс. — Мы давеча беседовали с ним. Наше собственное паломничество до некоторой степени напоминает его Странствие.
Пит занимался своим велосипедом — ставил на место свернутый вбок руль. Похоже, других повреждений не имелось. Он выкатил велосипед на дорогу.
— А ты в курсе, куда он направился дальше?
— Прямо по дороге.
— С ним все было в порядке, когда ты с ним беседовал?
— Он-то был в порядке. А вот тележка нуждалась в починке. Что-то там с передним колесом. И он вместе с бегунами направился к ПАМЗу — отремонтировать свою тележку.
— Где этот ПАМЗ?
— Сразу за холмами, — ответил багс, указывая лапой в нужном направлении. — Это недалеко отсюда. На дороге остались следы. И корова и бегуны регулярно метят свой путь. Внимательно глядите, и не собьетесь.
— Спасибо. Ты упомянул про ваше паломничество. Мне и в голову не приходило, что жуки тоже совершают паломничества!
— Да вот наша на сносях — скоро яйца будет откладывать. И хочет, чтоб все было как у людей, то есть с соблюдением всех наших религиозных обычаев. Чтоб многочисленные малыши появились на свет на Божьей горе и чтоб первым, что личинки увидят в своей жизни, был Господь.
— Ваш Бог восседает на горе — прямо у всех на глазах?
— Ну, не на горе, а на высоком холме или кургане, — ответил багс. — Но, разумеется, это только его смертная оболочка, преходящая земная ипостась.
— И как же он выглядит?
— Похож на нас, только размера огромного, как и подобает Богу. Его хитиновый панцирь намного прочнее нашего, но сам Он теперь уже сгорбленный и дряхлый. Огромное количество фасеток в его глазах уже повытекло. Однако он еще бодрится. Наполовину его занесло песком. Но это не мешает ему проницать взглядом весь мир с высоты своего кургана — видеть то, что делается в наших норах и в наших сердцах.
