— Разрешаешь открыть огонь? — спросил Хатхор Маат, прицелившись в маску ближайшего агхору.
— Нет, — ответил Ариман. Он повернулся к зияющей тьме пещеры, откуда налетевший вихрь вынес облако пепла. — Нас это не касается.
Ветер источал мрачное отчаяние и прах миллионов превратившихся в пыль тел, забытых в беспросветной глубине мира.
А потом из пещеры, окутанный вихрями пепла, появился багряно-золотой величественный силуэт.
Глава 3
МАГНУС
СВЯТИЛИЩЕ
ТЫ ДОЛЖЕН ЕГО НАУЧИТЬ
Он никак не мог сосредоточиться. В голове Лемюэля мелькали только отдельные образы: сияющая кожа, словно вены под ней были наполнены пламенем; могучие крылья из перьев и золотых пластин; медно-красная грива, растрепанная и присыпанная пеплом, взметнулась над головой. И лицо — непрерывное мелькание света и плоти, словно под кожей и мышцами скрывались не кости, а нечто более динамичное и энергичное.
От такой картины у Лемюэля болезненно сжались все внутренности, но он уже не мог оторвать взгляд от этого высокого существа.
Стоп. А действительно ли это создание так уж высоко?
Ему казалось, что видение ежесекундно меняется без каких бы то ни было видимых причин. В какое-то мгновение оно казалось гигантом, а затем — без всякого перехода — обычным человеком, а потом божеством или существом с миллионами глаз, сотканным из света.
— Что это?! — едва слышно воскликнул Лемюэль. — Что они сделали?
Он не мог отвести глаз, хотя и сознавал, что горящий в сердце этого существа огонь представляет огромную опасность, возможно самую большую опасность этого мира. Несмотря на то что этот огонь грозил обратить в пепел все, что окажется поблизости, Лемюэлю непреодолимо хотелось к нему прикоснуться.
Пронзительный крик Каллисты развеял очарование.
Лемюэля затошнило, он упал на колени, и все содержимое желудка в одно мгновение выплеснулось на камни. Прерывистое дыхание слетало с губ облачками молочно-белого пара, а извергнутая масса мерцала, как будто обладала энергией, позволяющей вернуть прежнюю форму. Сам воздух вокруг бурлил потоками энергии, и мускулы Лемюэля наполнились силой, которую не могли остановить даже мертвые камни.
Но прошло всего одно мгновение, и лужица на камнях стала обычной рвотной массой, а пар от дыхания рассеялся без следа. Лемюэль по-прежнему не сводил глаз с того существа, что появилось внизу, но его возбужденные чувства теперь уже воспринимали только материальную реальность мира. По лицу потекли слезы, и Лемюэль вытер их рукавом рубахи.
Каллиста непрерывно всхлипывала и тряслась, словно в апоплексическом припадке. Скрюченными окровавленными пальцами она судорожно царапала землю, с губ срывалось неразборчивое бормотание.
— Должен выйти наружу... — расслышал Лемюэль. — Нельзя оставлять внутри. Огонь должен выйти, или он меня сожжет.
Она подняла голову, безмолвно умоляя о помощи. Но Лемюэль не успел даже шелохнуться, как у Каллисты закатились глаза и она упала лицом вниз. Он попытался броситься на помощь, но конечности отказывались подчиняться. Рядом с Каллистой стояла Камилла. Сильно побледневшая, она еще держалась на ногах, хотя ее и сотрясала мелкая дрожь. От благоговейного восторга она даже приоткрыла рот.
— Он прекрасен... Как он прекрасен, — протянула она, нерешительно подняла пиктер и сделала несколько снимков.
Лемюэль сплюнул едкую желчь и тряхнул головой.
— Нет, — сказал он. — Это чудовище.
Камилла обернулась, и его сильно удивило выражение гнева на ее лице.
— Как ты можешь так говорить? Взгляни на него.
Лемюэль крепко зажмурился, а потом чуть-чуть приподнял веки, чтобы еще раз взглянуть на невероятное создание. В его сердце все так же пылал огонь, но если прежде он был опасно соблазнительным, теперь пламя успокаивало и гипнотизировало.
А затем видение прояснилось, словно сфокусированный пиктер, и Лемюэль смог рассмотреть истинный облик широкоплечего гиганта в великолепных боевых доспехах из золота, бронзы и кожи. На боку в ножнах висел изогнутый меч с обсидиановой рукоятью и золотым лезвием, а с другой стороны — тяжелый пистолет внушительных размеров.
Несмотря на то что воин находился от него в нескольких сотнях метров, Лемюэль ясно и отчетливо видел его, словно образ из воспоминаний или созданный воображением.
Он улыбнулся, оценив красоту, о которой говорила Камилла.
— Он и правда прекрасен, — сказал Лемюэль. — И как я раньше этого не разглядел?
За плечами воина развевался плащ из перьев, к которому были прикреплены кадила и припечатанные воском пергаменты. Из нагрудника торчали черные изогнутые эбонитовые рога, и точно такая же пара поднималась за его плечами. Из-под пояса свисало светлое полотнище табарда, украшенное пылающим солнечным диском, а сбоку на золотых цепях была пристегнута тяжелая книга, переплетенная в толстую красную кожу. Золотая застежка на книге была закрыта свинцовой
[22]
печатью.
Этот фолиант приковал к себе взгляд Лемюэля, распознавшего в его содержимом безграничные знания и тайны Вселенной. Чтобы погрузиться в их глубины, Лемюэль был готов пожертвовать любыми сокровищами, и даже своей душой.
Кто-то тронул его за плечо, и Лемюэль позволил Камилле поднять его на ноги. Преисполненная изумления и радости, девушка обняла его, доставив тем самым невыразимое удовольствие.
— Я никогда не надеялась увидеть его так близко, — призналась Камилла.
Лемюэль не ответил, заметив, что из пещеры вышли еще двое. Первым показался предводитель агхору в блестящей маске и оранжевом одеянии, а за ним шел худой мужчина в запачканной пеплом одежде летописца. Но они оба ничего не значили. Величественное создание, полное света, — вот что было важно.
Воин, словно услышав его мысли, поднял взгляд.
Под золотым шлемом, увенчанным алым плюмажем, открывалось невыразимо прекрасное лицо, осененное мудростью старейшины или великого ученого.
Камилла права. Он красив. Безукоризненно красив.
Не размыкая объятий, Камилла и Лемюэль опустились на колени.
И только тогда Лемюэль заметил, что совершенное создание портил один недостаток. Золотой глаз, сверкавший многоцветными искрами, моргнул, и летописец увидел, что воин смотрит на мир только одним этим глазом. Там, где должен был располагаться второй глаз, сияла гладкая и ровная кожа, словно второй глазницы никогда и не было.
— Магнус Красный, — прошептал Лемюэль. — Алый Король.
[23]
