Неподалеку от купола Скелмис моторизованная пехота Просперо уже столкнулась с противником, и на мостовых города завязался тяжелый бой. Узкие улицы Тизки представляли собой естественные укрытия, умело используемые защитниками города.
Внизу на склоне после обстрела Космическими Волками бушевали пожары, грозящие быстро распространиться и на верхнюю часть города. Натиск пламени сдерживали воины братства Пирридов. Они отбрасывали пожары вниз по склону, блокируя огненными стенами целые улицы и проспекты. Небо над городом покрылось сеткой следов от ракет и пятнами взрывов, за спиной Аримана с грохотом обвалилось высокое здание, разбитое упавшим на крышу самолетом. Горящие стропила и черепица разлетелись по всей улице.
Горячий, едкий от дыма воздух говорил о смертельной агонии прекрасного города.
Стены, прежде знавшие только песни и смех, содрогались от непрестанного грохота стрельбы. Ветер приносил все новые вихри пепла и обрывков горящих пергаментов, и Ариман, подняв на ходу руку, схватил один из летевших клочков.
— Что это? — спросил Собек.
— «Исповедь Невидимки», — ответил Ариман, читая строки на дымящемся пергаменте. — «Море поднимается, и свет тускнеет. Как только мы утратим веру друг в друга, море нас поглотит, и свет погаснет. В тот день солнце уйдет за горизонт в последний раз».
Ариман уронил обрывок и проследил за его полетом в струях раскаленного воздуха. Слова слишком точно подходили к сложившейся ситуации, чтобы быть простым совпадением, и он опасался того, что они предвещали. Подняв голову, он посмотрел на конфетти из обгоревших обрывков книг, свитков и трактатов, кружившихся в небе, словно огненные снежинки.
— Потери будут ужасными, но я все восстановлю, — поклялся он. — Все, сколько бы для этого ни потребовалось времени.
Сознавая масштаб усилий, необходимых для восстановления, Ариман глубоко вздохнул. Его чувства обострились до пределов ощущения, и в голове мелькали картины возможного будущего. Для улучшения восприятия он припал к источнику энергии Аэтпио. Кожу стало покалывать, словно огонь Хранителя обжигал его. Возникло ощущение, что все это уже когда-то было, но он и не пытался вспоминать, поскольку почувствовал поблизости появление враждебно настроенных душ.
— Скарабеи! — крикнул Ариман, указав концом хеки в узкую улочку, ведущую вглубь Старой Тизки. — Приготовиться к бою!
Им навстречу вылетели клубы огня и дыма, а затем показался отряд воинов в серых, словно тени, бронекостюмах. Через завалы горящего мусора противники выбрались на открытое пространство. Блестящую броню Астартес покрывал толстый слой пыли и черные мазки сажи, но ошибиться было невозможно: Космические Волки.
При виде врагов воины взяли на изготовку болтеры и украшенные волчьими хвостами цепные мечи с угрожающе острыми зубцами.
Время для Аримана остановилось. Его восприятие продолжило линию болтера, словно прочерчивая путь еще не вылетевшего заряда. В мимолетном видении он успел заметить, как снаряд ударяет в лицевой щиток одного из Космических Волков и в брызгах крови и мозга вылетает с противоположной стороны. Мгновенная вспышка предвидения своей чудовищной сутью ошеломила его.
Астартес вступали в бой друг против друга, и ужас этого факта задержал Аримана на долю секунды.
Космическим Волкам только это и было надо.
Несмотря на то что Тысяча Сынов были предупреждены, Космические Волки первыми открыли огонь.
В Аримана и Тайных Скарабеев ударил шквал болтерного огня. Масс-реактивный снаряд расколол нагрудную броню одного из воинов, превратив в месиво его внутренние органы, и Астартес упал. Затем упали еще двое, но Скарабеи продолжали вести ответный огонь. Оцепенение Аримана прошло, уступив место ярости, болтер рявкнул огнем, и один из Космических Волков отлетел назад с пробитым дымящимся шлемом.
Собек, его Практик, воспользовался своими кайн-силами, приподнял противника, одетого в волчью шкуру, и разбил в лепешку о мраморную стену. Еще трое Космических Волков задергались в судорогах, когда Павониды из отряда Аримана превратили в пар их перенасыщенную кислородом кровь. Сквозь смотровые щели их шлемов из глаз вырвалось пламя, и Волки Русса рухнули на землю в оплавленных бронекостюмах. Хранители Тайных Скарабеев парили над Космическими Волками и в злобном ликовании усиливали мощь своих хозяев.
Три оставшихся Космических Волка превратились в огненные столбы, их броня почернела и оплавилась. Все трое остались стоять, словно ониксовые статуи, воплощавшие мгновения невыносимого страдания.
Ариман воспользовался моментом затишья, чтобы осмыслить ситуацию. Энергичное мерцание Аэтпио над его головой говорило о неуемном желании внедриться в Аримана, так что из пальцев начали выскакивать багровые искры. Но Ариман раздраженным жестом прекратил этот фейерверк.
— Сдерживай свои порывы! — одернул он своего Хранителя, не скрывая недовольства его нетерпеливостью.
— Что ты сказал? — спросил подошедший Собек, потирая руки.
— Ничего, — отмахнулся Ариман. — Это не важно.
— Они застали нас врасплох, но мы заставим их убраться обратно на Терру, — сказал Собек, и в сверкании глаз за визором своего Практика Ариман заметил отсвет его Хранителя.
— Мы убили воинов братского Легиона, — мрачно произнес Ариман, стараясь донести до сознания Собека мрачный смысл этого момента. — Теперь отступать некуда.
— А зачем нам отступать? Не мы начали эту войну.
— Это не имеет значения. Мы в состоянии войны, а это означает, что должны драться до самого конца. Или мы разобьем Космических Волков, или Просперо станет могилой для Тысячи Сынов. Но в любом случае мы проигрываем.
— Что ты имеешь в виду?
— Что будет, если мы выстоим после этой атаки? Мы не сможем остаться на Просперо. Придут другие и закончат то, что начал Русс. Ну а если мы проиграем, и говорить больше не о чем.
Собек приподнял свою хеку, и по рукояти посоха пробежали огоньки.
— Значит, нам лучше не проигрывать, — сказал он.
Калофис восседал на хрустальном троне в храме Пирридов, на его броне плясали отблески пламени. Для любого, кто не был последователем этого культа, атмосфера внутри храма могла показаться невыносимой: раскаленный воздух, которым невозможно дышать, и горящий повсюду огонь.
В воздухе, оставляя светящиеся следы, танцевали духи огня и эфирные проявления стихии. Сиода оставалась над головой Калофиса, словно огненный ангел-хранитель. С момента начала бомбардировки планеты Сиода сильно увеличилась в объеме.
Вокруг трона стояли одетые в броню неофиты, образующие священную шестиугольную звезду, которая символизировала непостоянный союз огня и воды. В руках они держали кристаллы душ, высеченные в Отражающих пещерах, и внутри кристаллов мерцали янтарные огоньки жизненной силы.
— Ты уверен в этом, мой лорд? — не в силах скрыть тревогу, спросил Фарис, его Ревнитель.
