После прибытия Космических Волков они встречались втроем каждый вечер и обсуждали слова, написанные Каллистой. Необходимость хранить секрет связывала приятелей, словно заговорщиков. И чем больше времени Лемюэль проводил в обществе Камиллы и Каллисты, тем крепче становилась его уверенность, что секретов у них гораздо больше.
— Лорд Ариман заметил во мне потенциал, — сообщил он, хотя и сомневался, что этих слов будет достаточно, чтобы объяснить причину приглашения, поступившего от главного библиария Тысячи Сынов.
— И что это за потенциал? — полюбопытствовала Каллиста.
Лемюэль пожал плечами:
— Я и сам точно не знаю.
— Ну это не ответ, — возмутилась Камилла. — Рассказывай.
Когда Ариман заявил, что знает о его силах, Лемюэля охватил страх, но вскоре он рассеялся и сменился скрытой гордостью. Летописец давно подозревал, что способность читать ауры людей выделяет его из общей массы, а теперь убедился в своей правоте. Но, ближе познакомившись с Камиллой и Каллистой, Лемюэль осознал, что он не единственный, кто обладает специфическим даром. Он немного помедлил с ответом, не желая ошибиться.
— После той ночи мы убедились, что Каллиста обладает талантом... как бы его назвать? Принимать сигналы, я бы сказал. Да, талант принимать сигналы и описывать то, что еще не произошло.
— Я бы не стала называть это талантом, — мрачно заметила Каллиста.
— Да, ты права, — согласился Лемюэль. — Особенно если это причиняет тебе такие мучения, как ты говоришь. Но если отвлечься от физических неудобств, ты способна делать то, что недоступно большинству других людей, верно?
— Да, — кивнула Каллиста.
Лемюэль без труда определил, как смущает ее разговор о необычных способностях.
— Так вот, у меня тоже есть некоторые способности, — поведал он.
— Какие же? — уточнила Камилла.
— Видеть то, что не могут увидеть другие.
Каллиста наклонилась вперед, и ее аура вспыхнула любопытством.
— Что же ты видишь? — уточнила она.
— Ауры, — кажется, вы так это называете. Это такое сияние вокруг каждого человека. И я определяю по нему, когда человек лжет, узнаю его чувства и настроение. Вот так.
— И что же ты видишь сейчас? — поинтересовалась Камилла.
Лемюэль усмехнулся.
— Ты испытываешь по отношению ко мне неудержимое влечение, моя дорогая, — сказал он. — Тебе хочется прыгнуть на меня и насиловать до полусмерти. Если бы не присутствие госпожи Эриды, ты меня оседлала бы прямо сейчас.
Камилла рассмеялась.
— Ладно, ты меня убедил, — сказала она.
— Это серьезно?! — воскликнула Каллиста.
— Нет! — взвизгнула Камилла. — Мне очень нравится Лемюэль, но я предпочитаю партнеров другого склада.
— Ох, — вздохнула Каллиста и виновато потупилась. Затем она взглянула на Лемюэля. — Ты действительно на это способен?
— Да, в самом деле, — подтвердил он. — Ты сейчас испытываешь смущение из-за того, что Камилла так откровенно говорит о своих сексуальных вкусах. Ты веришь мне, и тебя радует тот факт, что необычные способности есть не только у тебя.
— Для этого не требуются необычные способности, Лемюэль, — заявила Камилла. — Все это видно даже мне.
— Конечно, но ты мне поверишь, если я скажу, что у тебя тоже есть дар?
Улыбка сползла с лица Камиллы.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала она.
— А вот это ложь, — заметил Лемюэль, поднимаясь со своего места, чтобы налить воды. — Ты прикасаешься к предметам и сразу узнаешь, откуда они, кто их прежние владельцы, и так — всю их историю вплоть до изготовления. Вот почему ты всегда носишь перчатки и никогда ничего не берешь у других. Я тебя не виню. Должно быть, довольно тяжело знать секреты всех людей.
Камилла уставилась себе под ноги, и Лемюэль улыбнулся, решив ее немного подбодрить.
— Я наблюдал, когда ты прикасалась к только что откопанному предмету в развалинах бывшей деревни агхору, — сказал он. — Ты узнала, что это такое, как только приложила к нему руку, не так ли?
— Да, правильно, — призналась Камилла, не отрывая взгляда от пола. — Но я не всегда была такой. Это началось лет с тринадцати.
— Не беспокойся, моя дорогая, — ласково произнес Лемюэль. — Мы все немного особенные. И мне кажется, мы оказались здесь не случайно.
— Не понимаю тебя.
— Подумай сама. Какова вероятность, чтобы мы трое, обладающие способностями, которые недоступны большинству других людей, могли встретиться в одном месте? Я не математик, но уверен, шансы весьма невелики.
— Ты хочешь сказать, что нас собрали намеренно? Но зачем?
Лемюэль сел на свое место. Из-за жары он едва дышал и сильно потел.
— Я думаю, к этому имеют какое-то отношение наши хозяева, — заявил он. — Посмотрите вокруг. Вас не удивляет, что во всем Легионе только сорок два летописца на все девять братств? Это обстоятельство позволяет предположить, что нас отбирали не только благодаря нашим талантам летописцев.
— Ты хочешь сказать, что Тысяча Сынов специально выбирали тех, кто обладает необычными способностями?
— Я почти уверен в этом.
— Но зачем? — спросила Каллиста.
— Вот это мне неизвестно, — признался Лемюэль. — Но если я в чем-то и уверен насчет Тысячи Сынов, так это в том, что они ничего не делают без причины.
Внутреннее пространство Горы было заполнено звуком и цветом. Но Космические Волки, несмотря на свои прославленные обостренные чувства, слышали далеко не каждый звук и не всем оттенкам могли подобрать название. Переливы эфира исходили из гладких стен и колыхались, словно струи дыма.
Броня Астартес была оборудована приборами ночного видения, но тем, кто был лишен эфирного зрения, окружающий мир представлялся в однообразной зеленой гамме и ничуть не соответствовал окружающему разноцветью.
В пещеру спустилось около сотни воинов — все, кто не был занят сбором геносемени у павших Астартес.
Магнус возглавлял отряд, следуя по одному ему видимой тропе. Рядом с ним шагали лорд Скарссен и Охтхере Судьбостроитель. Ариман, пользуясь возможностью, внимательно присмотрелся к командиру Волков. Аура лорда Скарссена имела форму острого клинка, что говорило о решительности и целеустремленности. Этот воин ни перед чем не остановится и никогда не нарушит свой долг.
Такая прямолинейность напоминала Ариману легенды о големах, записанные в древней Каббале. Големом называли созданное из глины существо, которое некий жрец или маг оживил для защиты своего народа от гонений. Это существо обладало неимоверной силой и слепо, бездумно подчинялось своему хозяину, выполняя любые его поручения, в чем бы они ни заключались.
