— Я был знаком с одним из них еще до отъезда на Просперо, — сказал Ариман. — Это был молодой, прямой, как шомпол, воин по имени Вальдор. Я думаю, примарх его помнит.
Магнус что-то проворчал, и все поняли его отношение к этому знакомству.
— И что ты о нем думаешь? — спросил Утизаар.
— А ты не понял?! — воскликнул Хатхор Маат. — В чем дело, ты больше не читаешь чужие мысли?
Утизаар проигнорировал насмешку капитана Третьего братства. Магнус повернулся к своим офицерам, и преувеличенно серьезное выражение его лица вызвало усмешку у Аримана.
— Хватит, — сказал Магнус. — Не важно, что вы капитаны. Если Кустодес решат, что вы недостаточно серьезно настроены, вам не удастся пройти внутрь. Их слово — закон, и, когда дело касается безопасности Императора, даже примарх не может отменить их приказ.
— Ладно, Азек, — не сдавался Хатхор Маат. — Расскажи, что собой представляет этот Вальдор?
Магнус доброжелательно кивнул, и Ариман начал рассказывать:
— Это преторианец, действующий с беспощадной эффективностью и абсолютно лишенный чувства юмора. Я полагаю, что служба в подразделении, отвечающем за безопасность величайшей личности в Галактике, оставляет не так уж много времени для веселья.
— Не так уж много? — неожиданно раздался чей-то голос рядом с Ариманом. — Совсем не оставляет.
Как смог кустодий так близко подойти к Магнусу и воинам Сехмет, так и осталось загадкой для Аримана.
Он не почувствовал его приближения, не ощутил ни малейшей дрожи в эфире, вызванной присутствием постороннего. Весь отряд только что подошел к контрольно-пропускному пункту, и вдруг, в одно мгновение, их Хранители исчезли, а рядом возникли два воина-Кустодес.
Оба они были такими же высокими, как и Астартес, но броня на вид сильно уступала в массивности. Их доспехи могли показаться церемониальным украшением, но Ариман отлично знал, что это обманчивое впечатление, благодаря которому Кустодес нередко получали преимущество. Кустодии были очень похожи на Астартес, но в то же время сильно отличались от них, как далекие родичи, пошедшие по иному пути эволюции.
В руках они держали Копья Хранителей — длинные пики, способные пронзить листовую сталь, а также одним ударом рассечь надвое бронированную тушу зеленокожего. Плюмажи из красных конских хвостов спускались с их шлемов подобно ручьям крови, а сверкающие зеленые линзы визоров почти полностью соответствовали тем, которыми пользовались Астартес Тысячи Сынов.
— Остановитесь, чтобы вас могли опознать, — сказал тот воин, что заговорил первым.
Ариман сосредоточил на нем все свое внимание. Он не мог отыскать даже эхо его присутствия в мире, как будто перед ним было не живое существо, а голографическое изображение. У Аримана даже в горле пересохло, а во рту появился неприятный горький привкус.
«Неприкасаемые, — раздался в его мозгу голос, сохранивший знакомые модуляции. — Могущественные, но не слишком».
Ариман по-прежнему не мог их видеть, но, зная теперь о существовании пустот, мог определить их по имеющимся провалам.
— Их шестеро, — передал он по вокс-связи, встроенной в доспехи.
— Семеро, — поправил его Магнус. — Одна из них гораздо искуснее маскирует свое присутствие, чем ее собратья.
Кустодес скрестили свои копья, блокируя проход к помосту Императора, и в душе Аримана вспыхнул гнев, вызванный оскорбительным присутствием Неприкасаемых. Величественный и грозный Магнус остановился. Его украшенный шлем выглядел увеличенной копией головных уборов стоящих перед ним воинов, и на мгновение могло показаться, что Магнус один из них — высокий предводитель воинов в золотых доспехах.
Магнус слегка наклонился, и его взгляд проследил за строчкой гравировки на нагрудной броне того воина, что стоял слева.
— Амон Тауромах Ксиагейз Лепрон Кайрн Хедросса, — произнес Магнус. — Я мог бы продолжать, но остальная часть твоего имени скрыта в изгибах брони. И Хаэдо Венатор Урдеш Жуйахао Фейн Маровия Трайен. Прекрасные имена, говорящие о великом наследии и исключительном происхождении. Ничего другого я и не ожидал от воинов Константина. Как поживает старик?
— Лорд Вальдор в порядке, — ответил кустодий, которого Ариман идентифицировал как Амона.
— Я так и думал, — сказал Магнус. Протянув руку, он коснулся сначала выгравированной строки на плече воина. — Ты носишь древнее и очень гордое имя, Амон. Так же зовут моего адъютанта, изучающего поэзию и скрытую суть вещей. Если имя действительно оказывает влияние на человека, значит ли это, что и ты интересуешься неведомым?
— Охрана Императора требует таланта проникать в скрытые истины, — осторожно ответил Амон. — И я горжусь, что имею некоторый опыт в таких делах.
— Да, вижу, что имеешь. Ты исключительный человек, Амон, и я уверен, ты высоко поднимешься в своем ордене. Тебе предстоят великие дела, — сказал Магнус. — И тебе тоже, Хаэдо, — добавил он.
Амон ответил на комплимент примарха легким наклоном головы, и копья стражей поднялись, позволяя Магнусу и отряду Сехмет пройти дальше.
— Это означает?.. — спросил Ариман, когда Кустодес отвели свое оружие в сторону.
— Система Единого Биометрического Контроля идентифицировала и записала в память ваши генетические метки, — сказал Хаэдо. — Вы те, за кого себя выдаете.
Магнус рассмеялся.
— Разве заявления и действительность когда-нибудь совпадают?! — воскликнул он.
Кустодес ничего не ответили, а только расступились, приглашая их пройти.
Подиум уже был виден, но, прежде чем занять место рядом с Императором, Магнусу предстояло получить последнее одобрение. Уже после проверок на всех контрольных пунктах Ариман периферийным мысленным зрением все еще ощущал гнетущее присутствие Неприкасаемых.
Из пояснений примарха он сделал вывод, что невидимыми часовыми были Сестры Безмолвия, безгласные члены сестринства Неприкасаемых и Стражей с Черных Кораблей. Весьма символично, что они с Кустодес работают рука об руку.
Астартес Магнуса уже вступили во внутренний круг, как метафорически, так и буквально, поскольку здесь собрались самые могущественные существа Вселенной, великолепнейшие сыновья своего ослепительного повелителя. Здесь, перед тем как подняться на платформу и присоединиться к отцу, собрались примархи.
Ариман заметил крылатый ангельский образ Сангвиния, чья броня ярко-красного цвета составляла странный контраст с белоснежными крыльями. Богоподобный примарх, увешанный серебряными кольцами и жемчужинами, стоял рядом с Ханом, смуглым воином в мехах и доспехах из лакированной кожи, с крылатым знаменем, похожим на знамя Повелителя Ангелов.
Блистающий золотой кожей Уризен что-то оживленно обсуждал с Дорном, примархом Легиона Имперских Кулаков, тогда как Фениксиец, сопровождаемый четверкой своих лорд-командиров, самодовольно прихорашивался рядом с Хорусом Луперкалем и его лейтенантами. Снежно-белые волосы Фулгрима сияли вокруг его превосходно вылепленного лица. Неудивительно, что члены его Легиона гордились своим видом, когда они следовали такому великолепному примеру.
