— Будьте вы прокляты! Будь проклято это место!
Торфини захохотал Геро в лицо, затем зловеще сощурился и ушел в сторону лагеря. Арне схватил юношу за руку.
— Послушай, это твой друг-англичанин дал женщинам камень. Я слышал, как он ночью украдкой уходил. Когда вернешься, не заговаривай с ним. Даже не смотри на него. Если ты думаешь, что Торфинн не может прочесть твои мысли, то ошибаешься. Он насквозь видит людей, особенно тех, кто пытается от него что-нибудь скрыть. Оставайся здесь, пока я не приду за тобой.
— Зачем? Неужели еще может случиться что-нибудь ужасное?
— Торфинн собирается повесить одного из пленников. Он думает, что они дали женщинам камень.
— Матерь Божья! Ты должен остановить его!
— Я не могу. Тогда он убьет и меня.
Арне ушел, а Геро замер на месте, глядя через пролив туда, где на якоре стоял «Буревестник». Тонкая струйка дыма поднималась над островом, пока его не разносил ветер. Там, наверное, раздувают оставшиеся от ночного костра угли и собираются готовить завтрак, обмениваясь обычными ежедневными замечаниями, как делают люди, привыкшие друг к другу за время долгого путешествия. Он все еще мечтал оказаться по другую сторону пролива, когда вернулся Арне.
— Все закончилось.
Геро возвращался за ним в лагерь, будто в бреду. Как юноша ни старался, он не смог не посмотреть в сторону повешенного. Несчастный болтался, неестественно вывернув шею и выпучив глаза.
— Эй, грек.
Затуманенный взгляд Геро наткнулся на то, что он с ужасом себе представлял, но во что до конца все же не верил. И никогда не думал, что ему придется это увидеть. Однако это было правдой. Торфинн сидел на бревне, раздирая своими огромными зубами свеже-вырванную печень своей жертвы. Он махнул парной мертвечиной с видом человека, сердечно приглашающего разделить с ним завтрак.
— Внеси и это в свою историю.
XXXIV
Геро наблюдал за приближающейся сушей: темная полоса постепенно обрела контуры леса, прорезанного рекой с болотистыми берегами. Солнце уже коснулось верхушек деревьев и окрасило в красный цвет рябь на воде. Торфинн отдал распоряжение опустить парус, и корабль, скользя, уткнулся в берег. Викинги спрыгнули на землю и остановились, согнувшись, словно боялись что-то потревожить. Геро последовал за ними, и его охватила дрожь. Стояла такая тишина, как будто жизнь здесь еще не пробудилась от небытия. Эта тишина усиливала каждый случайный звук. Падающий сквозь ветви лист гремел, как гончарный черепок. От комариного писка звенело в ушах.
Он пересек берег и подошел к лесу. Многие деревья с краю были поражены болезнями. В гуще они теснились на островках, окруженных стоячими озерцами и зелеными затхлыми болотами. Занавеси мха свисали с ветвей подобно полусгнившим саванам. В воздухе клубились тучи комаров. Свет с трудом пробивался в заросли.
Нечто, имеющее карикатурное сходство с человеческой фигурой, стояло на берегу таким образом, что никто, входящий в реку, не мог его не заметить. Торфинн долго смотрел на него, злобно раздувая ноздри, затем подошел ближе.
Это было пугало, сделанное из обносков, напяленных на деревянные шесты, и увенчанное черепом. Он, видимо, был выдублен, поскольку на нем сохранилась высохшая кожа и клочья волос, торчащих на макушке. Торфинн издал гортанный звук.
— Это Олаф Сигурдарссон, — сказал один из викингов. — Я его везде узнаю.
— А это штаны Лейфа Светловолосого, — заметил другой.
Арне нагнулся к уху Геро:
— Двое из команды Торфинна, пропавшие в прошлом походе.
Внимание Геро было приковано к огромным изогнутым клыкам, воткнутым в грунт по обе стороны чучела.
— Слоны не живут так далеко на севере.
— Это зубы гигантской крысы, которыми она роет ходы под землей, — сказал Арне. — Крыса умирает, если вылезет на воздух и на нее упадет солнечный свет.
— Скрайлинги, наверное, оставили их для откупа, — предположил один из викингов. — Они думают, что, получив это подношение, мы оставим их в покое, ведь за эти бивни можно получить приличную цену в Нидарусе.
— Не трогайте их! — рявкнул Торфинн, водя глазами из стороны в сторону.
Над головой пролетел ворон и, каркнув, направился вправо.
Они повернулись, чтобы взглянуть на «Буревестник», бросивший якорь недалеко от берега. Валлон с помощниками гребли к берегу с заложниками на борту. Викинги взялись за оружие и уставились на Торфинна в ожидании распоряжений. Но топор вождя лежал на земле, а меч Валлона покоился в ножнах. Франк остановился в нескольких ярдах от Торфинна. Заложники прошли мимо него и присоединились к своим товарищам с легкой улыбкой на іубах.
— Мы испортили их, — сказал Валлон. — Я и представить себе не мог, какими голодными ты держишь своих людей.
Торфинн дернул подбородком, и викинги выдвинули вперед четверых исландцев.
— Они еле живы от голода. Что стало с провиантом, которым я вас снабжал?
— Мясо — слишком большая роскошь для пленников. Если бы мне не нужны были остальные исландцы для гребли и перетаскивания судна волоком, я бы избавился от них.
— Где женщины?
Торфинн ничего не ответил.
— Они покончили с собой этой ночью, — сказал Геро.
Валлон покачал головой. Он обнял Геро и Гаррика и увел их в сторону.
— Слава Богу, вы вернулись. Вы разузнали что-нибудь ценное? Высмотрели что-либо, что мы могли бы обернуть себе на пользу?
Геро смеялся и рыдал одновременно.
— С чего начинать? С исландских женщин? Или с повешенного и Торфинна, пожирающего его печень, от которой все еще поднимается пар? Эти сведения ценны?
Валлон взглянул на него.
— Поговорим позже. Идите к своим друзьям.
Франк стоял на берегу в одиночестве после того, как два лагеря разошлись в стороны. Он всматривался в незнакомую местность. Солнце опустилось за деревья, и он поеживался от ставшего ледяным воздуха.
С раннего утра при свете факелов они принялись за работу, перенося грузы на корабельные шлюпки. Они были слишком малы и не могли вместить всех людей и лошадей. Исландцы отвергли предложение тянуть жребий, чтобы проигравшие продолжили путь на корабле викингов. Узнав, как Торфинн обращался с их соотечественниками, они заявили, что лучше пешком пойдут в Новгород.
— Ладно, — сказал Валлон, — других вариантов все равно нет.
Подошел Вэланд с очень подавленным видом. Валлон нахмурился.
— Что-нибудь не так?
— Я не смогу в лесу добыть достаточно корма для всех кречетов. Двух из них я собираюсь отпустить.
Валлон поморщился.
— Все наши надежды связаны с доставкой четырех белых кречетов в Анатолию. Мы не можем позволить себе лишиться двоих из них, когда еще так далеко до цели нашего путешествия.
