— Спокойной ночи, дорогой друг. Подумайте о том, что я вам сказал.
Ворота закрылись за их спинами. Они возвращались по пустым улицам среди сонной тишины. Из собора доносился колокольный перезвон, необычный для уха Валлона.
— Ты вел себя как мужлан, — недовольно заговорил франк.
— Я ему не доверяю, — заявил сокольник.
Валлон остановился.
— Если кто-то возбуждает в тебе подозрения, не нужно их показывать.
Он снова пошел вперед.
— Почему ты ему не веришь?
— Не пойму, зачем ему так обхаживать нас.
— Это ведь правда, что Новгород процветает за счет торговли. Богатые угощения не слишком высокая цена за хорошую репутацию. К тому же, несмотря на все усилия Ричарда, эти наряды обошлись нам недешево.
— Когда мы только прибыли в Новгород, управляющий Василия предлагал купить у нас кречетов. Его господин выказал сегодня такое же желание. Днем я навел кое-какие справки. За рабыню на Руси дают одну ногату
[88]
. Это около двадцати пенсов. Угадайте, сколько стоит кречет?
— Вдвое дороже? В пять раз?
— Один кречет стоит столько же, сколько двадцать рабынь. За серебро, вырученное от продажи кречетов, мы можем купить достаточно рабов, чтобы они довезли нас до Византии на закорках.
— Не исключено, что это свидетельствует о дешевизне человеческой жизни в русском государстве, а не о высокой стоимости кречетов. Так или иначе, но этот факт ни о чем не говорит. Василий уверял, что даст хорошую цену за них.
— Я наблюдал за ним и понял его расчет. Василий знает, что мы не продадим ему птиц, сколько бы он ни предложил за них, но все равно намерен заполучить их.
— Что ты хочешь этим сказать?
— А вы задавали себе вопрос, почему Василий предоставил нам своего личного проводника?
— В благодарность за то, что мы отвезем его письма в Киев.
— Он объясняет, что нам не выжить в этом путешествии, а затем вверяет нам свои письма. Это же бессмыслица.
— Возможно, они не так уж и важны. И не забывай, что он приложил много усилий, чтобы отговорить нас от этого похода.
— Он знает, что мы не можем его отменить. Я насторожился, когда услышал от него, что за Новгородом лежат пустынные земли, где никто не заметит нашего исчезновения. И потом эти его рассказы про князя-колдуна…
— У тебя прекрасно получилось испортить мне вечер.
— Извините… просто… я не знаю, но что-то тут явно не так.
Они подошли к воротам своего жилища. Валлон позвонил в колокольчик и обернулся к Вэланду.
— Если у тебя возникли подозрения, я был бы глупцом не принять их во внимание, — сказал он, не в силах сдержать зевоту. — Но сейчас ни о чем другом, кроме кровати, я думать не в состоянии.
ПУТЬ В ГРЕКИ
XXXVIII
Валлон уже заканчивал завтракать в одиночестве в своей комнате, когда Геро просунул голову в двери.
— Здесь собралась целая очередь желающих попасть к вам.
— Кто там?
— Да почти все. Кэйтлин, Дрого, Гаррик. Большинство викингов.
— Пусть первым заходит Гаррик. Ричард подсчитал его вознаграждение?
Геро положил на стол два кошелька.
— Это для Радульфа, а это Гаррику.
Франк поднялся и взвесил в руках оба мешочка. Один из них — плата за человеческую жизнь.
— Бедолага Радульф…
Он положил кошельки на стол, не снимая с них ладони.
— А что, если я скажу тебе, что решил окончить наше путешествие здесь, в Новгороде?
— Бросить все сейчас? А как же утраченное евангелие?
— Прошло уже больше года с тех пор, как сэр Вальтер был захвачен в плен. Не исключено, что он уже мертв. Или выторговал свое освобождение. Сельджуки — кочевники. Эмир мог перевезти его в Персию.
— Эти же доводы вы могли бы привести и шесть месяцев тому назад.
— Эмир настаивал, чтобы кречеты были доставлены к осени. Уже октябрь, а перед нами по-прежнему большая часть пути. Скорее всего, мы не попадем во владения эмира до следующего года, если нас в дороге застанет зима.
— Но, сэр…
— Буквально за одну неделю я едва не погиб, мы потеряли Радульфа и пса. Если бы мы не наткнулись на охотников, то всем нам пришел бы конец. — Он поднял глаза. — Наше предприятие зависит от удачи, и я чувствую, что она отворачивается от нас.
— Целый год трудов и напряжения, и все зря? — с горечью в голосе произнес Геро.
— Я не считаю наши жизни такой уж безделицей.
Юноша обхватил себя руками.
— А как же клятва, которую вы принесли в часовне? — Он вперил взгляд в потолок. — Я слышал, как вы клялись дойти до конца этого путешествия, каким бы долгим и опасным оно ни оказалось.
Валлон утомленно махнул рукой.
— Я не стремлюсь к спасению своей души ценой жизни моих подчиненных.
Геро какое-то время молчал.
— И что же вы будете делать дальше?
— Останусь здесь до весны, а потом продолжу свой путь в Константинополь.
— А что будет в таком случае со всеми остальными?
— Получив деньги, вырученные за наши товары, каждый из вас может все начать заново.
— Где начать? Ричард и Вэланд не могут вернуться в Англию. Только у меня осталось место, которое я могу называть домом.
Валлон уселся на скамью.
— Значит, ты полон решимости продолжить путь?
— Да, и Ричард с Вэландом меня в этом поддерживают. Но только в том случае, если нас поведете вы.
Франк грустно улыбнулся.
— Ты возмужал, Геро. А я… я только старею.
— Ерунда. Вы просто еще не поправились после ранения. Неделя отдыха вернет вам крепкое здоровье и присутствие духа.
— В нашем распоряжении нет недели. Если мы решим двигаться дальше, то нужно отправляться как можно быстрее.
— Только отдайте приказ.
— Ты уверен в этом?
— Абсолютно.
Несколько мгновений Валлон пристально смотрел на него.
— Раз так, не будем заставлять Гаррика ждать.
Когда англичанин вошел, Валлон взял его за обе руки.
— Что ж, отсюда наши пути расходятся. Я буду по тебе скучать, Гаррик. Ты был надежным соратником.
— А я буду скучать по вас, сэр, и по всем моим друзьям. Если бы не мое обещание Радульфу, вряд ли я смог бы с вами расстаться.
