Они с Сиз ежедневно отправлялись в ялике охотиться за дичью и редко возвращались с пустыми руками. У каждой излучины и залива водные птицы разбегались от них по воде или с криком взмывали вверх. Вэланд сделал девушке легкий лук из выдержанного тисового дерева, купленного в Новгороде; он выстругал древесину скобелем, оставшимся от Радульфа. Вэланд изготовил его таким образом, чтобы светлая заболонь находилась спереди для упругости, а золотистая ядровая древесина сзади — для сопротивления сжатию. За этим занятием он вспомнил Радульфа, его умелые руки, сноровисто выполняющие любую работу, его неправдоподобные истории о былых битвах, которые он при этом рассказывал, а также еще более невероятные планы на будущее. Мысли о смерти Радульфа навеяли воспоминания о псе, и он блуждал взглядом между деревьями, как будто призрак верного друга все еще бродил по лесам. Даже Сиз не догадывалась о тяжести его переживаний. Когда она разрыдалась, узнав о гибели пса, Вэланд напустил на себя беспечный вид. «Это всего лишь пес», — говорил он ей, а она била себя в грудь кулаками и убегала лить слезы в одиночестве.
Всего лишь пес… С его утратой Вэланд чувствовал, будто у него самого что-то вырвали изнутри. Иногда он заговаривал с ним, прежде чем вспоминал со сжимающимся сердцем, что его больше нет. Однажды он разволновался, услышав отдаленный лай, который вселил в него ложную надежду, что каким-то чудом пес выжил и преодолел сотни миль по лесам, чтобы отыскать хозяина.
Как-то ночью Вэланда разбудил печальный вой, он встал и пошел на звук, пока не увидел силуэт волка на высоком берегу реки. Зверь стоял и выл на полную луну, притемненную облаком. Небо было чистым, и когда он вновь взглянул, то понял, что это была стая гусей, пролетающая против луны черным кружевным облачком. Вэланд заплакал, однако сам не знал, по ком льет слезы: по псу и Радульфу, а может, также по одинокому волку и гусям, путешествующим на юг. Он не мог понять, из-за чего так сильно болит глубоко внутри, и продолжал страдать.
Утром он сделал надрезы на концах лука и натянул тетиву. Измерив руку Сиз, он укоротил для нее несколько своих стрел. Сокольник вырезал из тряпки мишень, приколол ее к дереву и поставил подругу в тридцати ярдах от нее. Он показал, как правильно стоять, распределяя вес на обе ноги.
— Так, хорошо, — говорил он. — Не держи лук пальцами, упрись в него ладонью и распрями руку. Ты слишком напряжена. Дави всей рукой, как будто хочешь дотянуться до мишени. Отведи локоть в сторону, иначе тетива ударит по нему. Тетиву держи крайними суставами пальцев. Тяни и целься одновременно. Нужно видеть мишень внутренним взором и не сосредотачиваться на ней. Расслабь мышцы руки и плеча. Основную работу должны делать мышцы спины.
Сиз топнула ногой.
— Я не смогу все это запомнить. Дай я сделаю все, как сама знаю.
Вэланд отступился.
— Вернемся к этому позже.
Девушка подняла лук, натянула и отпустила тетиву. Стрела вонзилась в футе над мишенью. Сиз улыбнулась Вэланду. «Новичкам всегда везет», — подумал он.
— Очень даже неплохо, — сказал сокольник и протянул еще одну стрелу.
На этот раз она попала ниже цели, но ненамного. Нахмурившись, он дал Сиз третью стрелу. Она воткнулась, дрожа, почти в центре мишени.
— Ты стреляла и раньше.
— Братья сделали мне маленький лук и показали, как им пользоваться. Куда ты идешь?
— Кормить кречетов. Ты — прирожденный стрелок. Я только испорчу твой талант.
Следующим утром на рассвете они вместе отправились на охоту. Над рекой поднимались клубы тумана, рыжая луна низко висела над противоположным берегом. Из зарослей тростника дико вскрикивали водные птицы. Охотники осторожно гребли, едва касаясь лопастями весел воды. Достигнув мыса, они перестали грести и стали на колено с натянутыми луками.
— Готова?
Сотни гусей с шумом поднялись в воздух. Вэланд пустил стрелу во взлетающую стаю, и на опустевшей поверхности воды осталась только одна птица, бьющаяся со стрелой, пронзившей ее тело. Они подгребли к ней и забрали трофей. Увидев оперение стрелы, сокольник сказал:
— Это твоя.
В тот вечер Геро, вытирая подбородок, измазанный блестящим гусиным жиром, восхищенно произнес, посмотрев на Сиз:
— Она — Диана!
Когда он объяснил, что Диана — это богиня лунного света и охоты, Вэланд взглянул на Сиз с такой гордостью, что ее глаза округлились от удивления.
— Ты чего?
Холодный ветер налетел на них с севера, покрывая реку рябью. С поднятыми парусами лодки развивали приличную скорость, преодолевая по семьдесят миль за три дня. Лес поредел, и на реке стало больше транспорта. Левый берег был низким, заболоченным и почти безлюдным. Большинство поселений располагалось на холмистом правом берегу. Именно с этой стороны поздним утром одного дня они увидели золотые купола собора Святой Софии, тускло сияющие в небе, задымленном десятью тысячами очагов.
Они пришвартовались к пристани у киевского северного купеческого квартала. Придирчивый таможенник подробно их расспрашивал, пока Валлон не упомянул боярина Василия и не представил от него верительные грамоты. Они с Геро глядели друга на друга в ожидании решения, в то время как чиновник просматривал берестяные грамоты. Наконец он поднял глаза и встретился взглядом с франком, а затем, вытянувшись по струнке, поклонился. Боярин Василий пользуется большим уважением в Киеве, сообщил чиновник. Что он может сделать для дорогих гостей? Жилье для них и помещения для лошадей и кречетов? Не извольте беспокоиться. Щелчок пальцев в воздухе, и к ним подбежали два десятка портовых грузчиков. Русский повел их вверх по улице, размахивая руками, как будто расчищая путешественникам дорогу. Подойдя к внутренней городской стене, он отпер ворота, ведущие во двор, где были расположены большая деревянная резиденция, обмазанная осыпающейся глиной, и норвежский однокомнатный дом с просевшей соломенной крышей. Его построили норвежские купцы, объяснил им сборщик мыта, и не останавливались здесь уже долгие годы. Но если дорогие гости предпочитают более роскошные палаты…
— Это нас вполне устроит, — сказал ему Валлон. — Мы здесь долго не задержимся.
В деревянной резиденции он поселил свой отряд, остальным отвел варяжское строение. Таможенник пообещал подыскать им повара и сторожа и спросил, чем еще может быть полезным. Ричард сунул ему горсть серебряных монет и сказал, что им нужен речной лоцман для перехода к Черному морю. Чиновник сделал широкий жест, видимо означающий, что у них будет сколько угодно проводников, и удалился бодрым шагом.
— Сколько времени мы здесь пробудем? — спросил Ричард у Валлона.
— Послезавтра отправимся в путь.
На лице англичанина отразилось разочарование.
— Но ведь мы не успеем как следует посмотреть Киев.
— Тогда не теряйте времени даром. Весь остаток сегодняшнего дня в вашем распоряжении.
Валлон и Геро остались ожидать проводников и продолжали ждать возвращения экскурсантов с наступлением вечера. Они вошли в Киев через великолепные Золотые ворота и оказались в самом оживленном городе из всех тех, в которых им доводилось бывать раньше. Забудьте Новгород, говорил Ричард. Забудьте Лондон, Париж и даже Рим. Если искусство и коммерцию можно считать зеркалом цивилизации, то Киев нужно поставить на второе место после Константинополя. В какую сторону они бы ни обратили взор, всюду им на глаза попадалось не меньше дюжины церквей. А всего четыреста храмов. Они побывали на нескольких из восьми городских рынков, где их развлекали жонглеры, пожиратели огня и заклинатели змей со своими дудочками. На площадях и улицах города они плечом к плечу сталкивались с хазарами и греками, венедами и осетинами, черкесами и армянами, а также представителями других народов, о которых даже Геро никогда не слышал. И месяца не хватило бы, чтобы осмотреть хотя бы половину всех чудес Киева.
