— Ты поступил как вор, выпустил птиц ночью. Твоя измена недостойна благородного испытания оружием.
— Потому что ты знаешь, что будешь побежден мною.
Валлон перевел взгляд на Вэланда.
— Повтори свое обвинение.
Дрого подошел к сокольнику.
— Хорошо подумай, прежде чем бросить необоснованное обвинение. Учти свои собственные интересы, прежде чем на меня нападать.
Франк махнул рукой.
— Вэланд, говори.
Все приготовились наблюдать за судом. Сокольник обвел присутствующих затравленным взглядом.
— Я не могу быть полностью уверен, что это Дрого.
Валлон потрясенно к нему обернулся.
— Но у тебя не было никаких сомнений, когда ты обнаружил пропажу.
— Тогда я был на взводе и бросил обвинение, не имея твердых доказательств.
Франк спешился.
— Что же ты хочешь сказать? Что пропажа была следствием твоей собственной небрежности?
— Я сильно устал к вечеру, когда сажал кречетов в клетки.
Глаза Валлона сузились до щелочек.
— Вэланд, я видел тебя больным и переутомленным, но каким бы ослабленным ты ни был, я никогда не замечал у тебя невнимательности к кречетам.
— Возможно, Сиз забыла запереть клетки.
Глаза девушки округлились.
— Вэланд!
Валлон шагнул к нему ближе.
— Значит, теперь ты обвиняешь свою преданную помощницу.
Он ткнул кулаком Вэланду в грудь, причем настолько сильно, что тот пошатнулся.
— Устыдись.
Франк отошел, стиснув зубы.
— Дрого, если еще хоть один кречет пропадет или умрет при вызывающих подозрение обстоятельствах, я не буду ждать, пока кто-то другой выдвинет обвинение. Я возложу ответственность на тебя, и это мой приговор на будущее. Я разделаюсь с тобой так же, как ты обошелся с кречетами, — вышвырну вас с Фальком на произвол судьбы в пустыне.
Кинув на Вэланда свирепый взгляд, он удалился. Сиз схватила сокольника за локоть.
— Как ты мог? Ты же знал, что это не я.
— Прости меня.
— Но почему? — Она ударила его в грудь. — Почему?
Вэланд промычал.
— Я должен был отказаться от своего обвинения. Дрого знает нечто такое, что может поставить меня самого в опасное положение.
— О чем ты говоришь?
— Я не могу тебе этого сказать.
— Но ты обещал мне все рассказывать.
— Я так и делал. Все, кроме одной вещи.
Он пошел вперед.
— Сиз, вернись. Прошу, послушай меня.
Она ушла. Наступила ночь. В клетке позвякивали колокольчики белого кречета, а далеко в степи кочевники оплакивали своего сородича.
XLII
Они продолжили путешествие по реке, ставшей такой широкой и медленной, что казалось, будто они остаются на месте, а земля движется мимо них. Через два дня после стычки Богдан показал на стаю стервятников, кружившихся над утесом на восточном берегу. Игорь повернулся и передал предупреждение.
— Там русский крестьянский хутор, — перевел Геро. — Проводники думают, что с его обитателями что-то случилось.
— Скажи им, чтобы пристали к берегу.
Корабли остановились, русские солдаты высадились в сильном волнении и пошли вверх, оскальзываясь на грязной дороге рогожными башмаками, подвязанными грубыми пеньковыми веревками. Холодный ветер доносил запах гари с примешивающейся к нему вонью мертвечиной. Дом сгорел до самого основания. Завидев их приближение, степная лисица поспешила удрать, а три стервятника пошли прочь от наполовину съеденной коровы, прежде чем подняться в воздух.
Лоцманы сообщили, что здесь жила семья из пяти человек. Вэланд нашел останки мужчины на гречишном поле. Следов его жены и троих детей нигде не было.
— Половцы ушли отсюда недавно, — сказал он, — не больше четырех дней назад.
Валлон окинул взглядом степь, невысокие холмы, цепью уходящие до самого горизонта. Никаких других поселений нигде не было видно. Ни одного дерева, чтобы можно было сориентироваться, только волнующиеся от ветра травы.
— Почему они поселились в таком опасном месте?
— Здесь хорошие плодородные земли. Половцы несколько лет не заходили так далеко на север. Они попытали счастья, и им не повезло.
Опустошенность этого места привела русских в трепет. Они побежали назад, к кораблям, даже не предав земле владельца хозяйства. Валлон с сокольником немного задержались, слушая завывания ветра в траве и наблюдая, как тени облаков бегут по степи. Им представился крестьянин, поднявший взгляд от повседневной работы на вооруженных всадников, загородивших горизонт. Валлон поежился.
— Идем отсюда.
Днепр нес свои воды в нерушимом спокойствии, потом левый берег начал повышаться, и течение ускорилось, когда с обеих сторон реку сжали скалы. С тех пор как они покинули Киев, река все время несла их на юго-восток. Теперь Днепр повернул строго на юг, и путешественники увидели, что он исчезает в расселине, раскалывающей плоскую возвышенность примерно в пяти милях вниз по течению.
— Пороги! — крикнул Игорь, показывая вперед.
Солнце еще не поднялось в зенит, когда проводники внезапно прекратили дневной переход у поросшего травой острова ниже очередного притока. По словам Богдана, дальше двигаться не было смысла. Они находились всего в нескольких милях выше первого порога. Теперь, когда дни стали значительно короче, чем ночи, понадобится два дня, чтобы пройти все девять порогов. Если они тронутся в путь на рассвете, то к закату преодолеют первые пять.
Члены отряда Валлона выгрузили лошадей и, стреножив, отпустили их пастись. Вэланд и Сиз отправились добывать корм для кречетов. Валлон и Геро пошли в конец острова и там наблюдали, как поток глинистого цвета, бурля, устремляется в теснину между крутыми гранитными берегами. Над ними нависало небо, похожее на покрытое глазурью перевернутое блюдо, раскрашенное легкими облачками. Геро взглянул на Валлона.
— Дрого непременно сделает еще одну попытку вредительства. Чем дальше мы продвигаемся к цели, тем в большее отчаяние он будет приходить.
Валлон кивнул.
— Я выгоню их, как только мы пройдем пороги и избавимся от угрозы нападения половцев.
— Они долго не протянут в степи.
— Мне не особенно жаль, что придется отправить их на верную смерть. Мы дадим им лодку и достаточно пищи, чтобы добраться до Черного моря. Если они дойдут до него… — Он прервался. — Сюда идут Вэланд и Сиз.
Они появились с противоположного конца острова и сбежали вниз, чтобы присоединиться к Валлону и Геро. Франк улыбнулся.
