Солнце уже коснулось воды, когда Вэланд, бросив последний взгляд на горизонт, заметил еще один парус — крошечный силуэт на розовом небе. Все смотрели на него в молчании, не решаясь облечь свои надежды в слова. Парус становился все больше.
— Идет в нашу сторону.
— На восток, — заметил Дрого. — Не в том направлении.
— Для нас сейчас все направления те, — возразил ему Валлон.
Корабль шел круто против ветра, медленно продвигаясь вперед.
На небе уже засияла вечерняя звезда, когда его корпус полностью показался из-за горизонта. Дрого перестал махать рукой.
— Слишком темно. Они все равно нас не увидят.
— Зажгите факел, — распорядился Валлон.
Тьма уже поглотила корабль, когда им удалось зажечь отсыревшую паклю. Вэланд поднял ее над головой.
— Они не остановятся из-за одного факела.
— Кричите, — был ответ франка.
Они размахивали факелом и кричали в темную пустоту, пока не охрипли. Геро вытянул руку.
— Там!
Искорка мелькнула где-то с левого борта. Огонек увеличивался, к нему прибавился еще один. Затем третий. Фонари приближались, и через какое-то время Геро наконец смог различить освещенные огнем лица мужчин, которые держали их. Теперь стало видно очертания корабля. Это было судно необычной формы, с очень высоким носом, широкое посередине и еще шире в корме. Один из державших факелы стоял на передней палубе, и, когда ветер раздул огонь, Геро увидел нарисованный на носу глаз и название судна по-гречески. РІапеtеs — «Странник».
— Кто вы? — крикнули с корабля. — Что с вами случилось?
— Купцы, потерпевшие кораблекрушение! — выкрикнул Геро в ответ. — Мы были на пути из Киева в Константинополь, когда затонул наш корабль. Мы уже пять дней в море, и у нас почти закончились пища и вода. Среди нас есть женщины. Во имя царицы небесной, спасите нас.
Факелы собрались в кучу. Судя по жестам моряков, некоторые из них ратовали за то, чтобы оставить потерпевших в лодке.
— Нам нужно взглянуть на вас поближе, — прозвучал голос с корабля.
Четыре сурового вида мужчины и один юноша смотрели вниз с палубы, когда путники подвели лодку к борту судна.
— Кто эти двое? — потребовал ответа капитан, указывая на Валлона и Дрого.
— Солдаты, направляющиеся в Константинополь наниматься на службу в варяжскую дружину.
— Я не возьму на свой корабль вооруженных людей. Сдайте оружие. Вы не производите впечатления пиратов, но и на честных купцов вы тоже не похожи.
После того как путешественники отдали свое оружие, моряки втащили их на борт и повели вперед мимо трюма, в котором стояли два десятка привязанных в стойлах лошадей. Корабль представлял собой потрепанный транспорт, провонявшийся тухлой трюмной водой, маслом и рыбой. Шкипер был безобразен, как черт, с гигантским крючковатым носом и волосами, свисающими с плешивой головы подобно дохлым гадам. Звали его Бардас. Он не знал, на что ему сдались эти пассажиры, но вид Кэйтлин, прижимающей к себе Сиз, видимо, пробудил в нем некое подобие грубого сочувствия.
— Никуда не уходите с носа корабля. Принесу вам поесть сразу же, как освобожусь.
Экипаж судна удалился в крытую старую галеру на корме. Вскоре капитан с двумя своими людьми вернулся, неся воду, тушеные бобы и хлеб. Геро поинтересовался, куда они направляются. Бардас сообщил, что их корабль пять дней назад вышел из Варны с живым грузом: они везли лошадей для гарнизона греческого полиса Херсонес в Крыму, до которого еще день пути.
— Мы там сможем найти корабль, идущий в Константинополь?
Бардас покачал головой.
— До Рождества не получится. За несколько дней до нашего отправления грузовое судно из Трапезунда прибыло в столицу с экипажем, умирающим от чумы. Власти помещают все корабли, идущие с юга, на месячный карантин на входе в Босфор. Никто не может попасть в Константинополь без особого разрешения.
Валлон рассмеялся, услышав от Геро эту новость.
— Значит, русские, сбежав, оказали нам услугу. Посмотрим, сможем ли мы извлечь из этого пользу для себя.
Он посмотрел в сторону залитой светом галеры.
— Ты говорил, у нас осталось около двадцати фунтов серебра.
— Чуть более пятнадцати.
— Дрого, лошади, которых ты купил в Новгороде, стоили по два фунта каждая.
— Меня надули. Они не стоили и половины.
Валлон погладил подбородок.
— Знаете, а ведь мы в конце концов можем попасть туда, куда направлялись.
— Вы имеете в виду Анатолию? — спросил Геро. — В этом нет смысла, кречеты для выкупа погибли.
— Не в выкупе дело. Если мы приедем в Херсонес, то можем застрять там на многие месяцы. Вы уже видели, как местное население стремится нас обобрать. Я почту за чудо, если к тому времени, когда мы доберемся до Константинополя, нам еще будет чем прикрыть свою наготу. С другой стороны… — Валлон помолчал. — Мы можем уже через две недели быть во дворце эмира Сулеймана, если нам удастся убедить Бардаса высадить нас на побережье Анатолии.
Франк обвел всех взглядом.
— Я не буду никого принуждать силой следовать за мной. Кто желает отправиться в Херсонес, говорите.
Долгое время все молчали. Люди устали и пали духом. Наконец Геро поднял руку.
— Я иду с вами. Ясно, что это ничего уже не даст, кроме удовлетворения от достижения поставленной цели. Делаю это ради Ричарда.
Вэланд взглянул на Сиз.
— Это будет нелегкое путешествие. Мы должны думать о нашем будущем ребенке.
— Вэланд, я не собираюсь рожать в следующем месяце. Если хочешь пойти, только скажи.
— Ты хорошо подумала?
Сиз скосила глаза на Валлона.
— Мы тоже идем.
— Ия тоже, — сказала Кэйтлин.
Лицо Дрого стало твердым.
— Нужно ли мне что-нибудь говорить?
— Нет, ты останешься на корабле. Я дам тебе достаточно серебра, чтобы ты не умер с голоду.
Теперь, когда их будущее стало более определенным, Геро оживился.
— Как же нам удастся уговорить Бардаса высадить нас в Анатолии?
— Дождись, когда он будет один. Скажи ему, что я хочу обсудить с ним одно деловое предложение без посторонних.
На лице Вэланда отразилось сомнение.
— У них наше оружие. Если они узнают, что у нас мешок денег, что помешает им перерезать нам глотки?
Было, наверное, около полуночи, когда у Геро появилась возможность отвести капитана в сторону. Из моряков на палубе был только рулевой. Бардас взглянул на Геро с подозрительностью.
