— Да, понадобился бы целый день, чтобы рассказать все от начала до конца.
— Господин Косьма?
— Умер. Он пытался собрать выкуп в Константинополе. Потерпев неудачу, он отправился в Англию в сопровождении Геро. Я встретился с ними в Альпах, когда Косьма был уже при смерти, и согласился продолжить это путешествие. Мы прибыли в ваше поместье в феврале. Ваша мать заложила свое имение в Нормандии, чтобы получить средства для вашего освобождения. С тех пор мы были в пути сюда.
Вальтер открыл было рот, но слишком много мыслей и догадок кружилось у него в голове, не давая сосредоточиться.
— Я совершенно забыл о вашем удобстве. Прошу вас, присаживайтесь. Позвольте предложить вам вина.
Он подошел к выходу и что-то крикнул. Затем, вернувшись, похлопал Вэланда по спине, и его лицо снова озарилось улыбкой.
— Дорогой Вэланд, проделать такой путь из любви к своему господину..
Валлон и Геро пристроились на краю дивана.
— Предваряя ваш вопрос, — заговорил Валлон, — сразу скажу, что я совершил это путешествие в расчете на вознаграждение, обещанное вами господину Косьме.
— Евангелие от Фомы и письмо пресвитера Иоанна, — уточнил Геро.
Вальтер кинул взгляд на выход.
— Где же этот слуга?
Франк двинул одну из чашек на подносе.
— Мы появились в неподходящий момент. Он, вероятно, не хотел беспокоить вас, пока вы были заняты.
Улыбка застыла на лице Вальтера.
— Я обслужу вас сам.
Он принес чаши. Когда он наливал вино, его рука дрожала.
— Евангелие и письмо, — повторил Геро, — они все еще у вас?
— Они в целости и сохранности, — ответил Вальтер, подавая им вино. — Но не здесь. — Нормандец поднял свою чашу. — Значит, моя мать собрала деньги для выкупа?
— Отчасти.
Вальтер одним глотком почти полностью осушил свою чашу.
— Не думаю, что за поместье моей матери можно было выручить хотя бы четверть затребованной Сулейманом суммы.
— Мы доставили выкуп не золотом. Эмир оговорил альтернативу. Две пары белых кречетов. Мы потратили большую часть года на их поимку.
— И они с вами?
— Только один. Один кречет.
— Всего один?
— Остальные погибли.
— И что сказал Сулейман?
— Он объявит свое решение сегодня вечером.
Вальтер поставил чашу на поднос и нахмурился.
— Как неудачно. Очень, очень неудачно. Если в условиях выкупа оговорено четыре, то на меньшее он не согласится.
— Очень сожалею. Вэланд заботился о них с неимоверным прилежанием, но, увы…
Вальтер, продолжая изображать улыбку, прервал его:
— Видите ли, Валлон, для меня было бы лучше, если бы вы вообще не появились здесь.
Франк вперил в него внимательный холодный взгляд. Вальтер отвел глаза в сторону.
— Наемник, вы сказали. Хотелось бы, чтобы вы поведали мне о том, что толкнуло вас на участие в столь опасном путешествии.
— Евангелие и письмо. Мы сможем в подробностях обсудить мой интерес как-нибудь в другой раз. Сейчас более важным представляется нечто иное. Расскажите нам, что за человек Сулейман.
Вальтер взял бутыль, чтобы наполнить чашу франка. Валлон накрыл свою чашу ладонью. Нормандец налил себе вина и откинулся на подушки.
— Он сын Куталмыша, кузен Алп-Арслана, бывший претендент на трон империи сельджуков. После смерти Куталмыша Сулейман и его три брата были объявлены изменниками и вынуждены спасать жизнь бегством в Таврские горы. Алп-Арслан выслал за ними карательную экспедицию и преуспел в уничтожении всех братьев за исключением Сулеймана, который покидал горы уже в качестве командующего всеми туркменами Северной Анатолии.
Вальтер перевел дыхание.
— Это главное, что вам нужно знать про характер Сулеймана.
— А почему султан пожаловал Сулейману титул эмира?
— У него, собственно, и выбора не было. Армия Сулеймана Алп-Арслану не по зубам. К тому же в интересах султана иметь сильный сельджукский аванпост в Западной Анатолии. Владения Сулеймана служат кордоном с Византией, и вместе с тем султан понимает, что Сулейман не нападет на него в Персии, поскольку этим он обнажил бы свои собственные тылы.
— То есть Сулейман рвется к сельджукскому трону.
— Он больше заинтересован в том, чтобы закрепиться в Анатолии. Со времени Манцикерта эмир обращает в собственную выгоду внутренние распри в Константинополе, вступая в союз то с одними группировками, то с другими. Не дайте себя обмануть его грубоватым манерам. Он чрезвычайно проницателен.
— Вы не похожи на человека, обеспокоенного своим положением.
— Как видите, оно не лишено удобства. Я — уважаемый член военного совета эмира. Он уверен, что христианский мир развяжет против ислама войну, первым делом ударив по маршрутам паломников, ныне контролируемым Сулейманом. Он рассчитывает на мои советы в вопросах стратегического планирования, особенно в деле применения тяжелой кавалерии. Также я участвую в его переговорах с Византией.
— То есть вы переметнулись на другую сторону.
Слова Валлона задели Вальтера за живое. Разливая вино, он резко подался вперед и поспешил ответить:
— Византийцы ни на чьей стороне, даже не на своей. Император Роман потерял Манцикерт из-за измен в своих собственных рядах. Султан отпустил его на волю со всеми почестями в обмен на мирный договор и брачный союз. И что же византийцы? Они выкололи ему глаза и прогнали в пустыню умирать от ран. Когда султан узнал о его убийстве, он разорвал соглашение о мире.
Валлон так и не притронулся к вину.
— Вы обращались к эмиру с прошением освободить вас?
— Нет.
— А если бы обратились?
— Думаю, он бы удовлетворил мою просьбу, — ответил Вальтер после паузы.
— Почему же вы не попросите?
Нормандец повертел чашу в руках.
— Сказать по правде, здесь я веду ту жизнь, которая мне по нраву. Я пью вино, а не кислое пиво, ем виноград и персики зимой, одеваюсь в шелка и парчу. Я получаю приличные комиссионные от сделок с византийцами. И я не горю желанием вернуться в холодный замок на севере, чтобы провести весь остаток своей жизни в стычках с дикарями. Мне и так скоро придется возвращаться, чтобы вступить в наследство после смерти отца.
— Вы поддерживаете отношения со своей семьей?
— Этой весной я посылал письма. Ответа так до сих пор и не получил. Единственное известие, которое дошло до меня из Англии, — это смерть моего сводного брата Дрого в войне с Шотландией.
