Улыбаясь, из толпы выехал Валлон.
— Добро пожаловать, чужестранец! Мы наслышаны о твоих успехах. Не многие кречеты способны убить журавля с первой попытки.
— Это была не настоящая охота. Жертву поймали заранее.
Валлон отвел его в сторону.
— Я знаю, что это состязание много для тебя значит. По-другому и быть не может после всех твоих трудов, вложенных в это дело. Но есть еще кое-что более важное. Я не хотел тебе говорить раньше, поскольку все равно ничто не заставило бы Сулеймана отменить состязание.
— Я не хочу, чтобы состязание было отменено.
— В тот вечер, когда Сулейман согласился его провести, он выдвинул дополнительные условия. Если ты победишь, мы будем отпущены с вознаграждением. Если проиграешь, то лишишься воли.
— Я вас не понимаю.
— В случае поражения ты станешь рабом Вальтера.
— Я не буду ничьим рабом. Я ни перед кем не склоню голову. Почему вы мне раньше ничего не сказали?
— Я не хотел, чтобы эта угроза пагубно на тебе отразилась во время тренировок кречета. А сейчас я говорю об этом, потому что у меня есть возможность заставить эмира даровать тебе свободу даже в том случае, если твой кречет не одержит победу.
— И что будет, если не одержит? Что случится с Сиз?
— Вы не будете разлучены. Верь мне. Постарайся провести охоту как можно лучше, но не беспокойся о возможном проигрыше. Делай все в точности так, как тебе будет говорить эмир, и не предпринимай ничего излишне амбициозного.
— Я не буду.
Вэланд все еще пребывал в оцепенении, когда его поприветствовал Геро.
— Не волнуйся. Каким бы ни был исход состязания, Валлон не отдаст тебя Вальтеру, — сказал сицилиец.
— Но почему ты так уверен в этом?
— Позавчера вечером мы опять встречались с Сулейманом. Все прошло очень хорошо. Он вынашивает более смелые планы, чем победа над противником в охотничьем соревновании. Он хочет создать Анатолийский султанат. Если ты проиграешь, Валлон поступит к нему на военную службу.
— А как же его намерение наняться в варяжскую дружину?
— На первом месте у Валлона интересы его отряда. А сейчас выкинь все лишнее из головы и сосредоточься на состязании.
Геро указал на группу всадников в униформе, украшенной изображениями орла.
— Видишь того человека в золотистой накидке? Это твой соперник. Его имя Тимур. Оно означает «железный».
Вэланд рассмотрел в центре группы дородного человека. На его круглом, словно блюдо, лице играла улыбка.
— Как будто слеплен из масла.
— Внешность часто бывает обманчивой. Помнишь, он запросил отсрочку, чтобы утрясти внутренние проблемы? Что-то связанное с кражей верблюдов. Он приказал, чтобы виновных зашили в сырые шкуры и оставили на солнце. Высыхающие шкуры, сжимаясь, раздавили приговоренных насмерть.
Сокольник обвел площадь взглядом и заметил одетого в кольчугу Вальтера в кругу своих друзей-сельджуков.
— Почему все в доспехах?
— Это не только охота, но и военные учения.
— А Сиз здесь?
Геро покачал головой.
— Женщинам запрещено присутствовать на такого рода мероприятиях.
Толпа перед ними расступилась. Сулейман выехал во главе своей свиты. Он был одет в плащ из шкуры леопарда, который накинул поверх чешуйчатых лат. Его превосходительство задал несколько вопросов пожилому сокольнику, затем обратил свой кошачий взгляд на Вэланда и что-то сказал Фаруку.
— Он желает знать, как выступит белый кречет, — перевел Геро.
— Передайте его превосходительству, что благодаря великодушию и мастерству Ибрагима белый кречет пребывает в наилучшей форме и готов принять любой вызов, если на то будет воля Аллаха.
Сулейман пощупал крыло кречета снизу, оценивая состояние его мускулатуры. Затем он что-то сказал Ибрагиму, и сокольник поклонился. Эмир бросил внимательный взгляд на Вэланда и развернул своего скакуна. Загудели трубы, и всадники потоком устремились с площади. Геро улыбнулся Вэланду.
— Как сильно изменилась твоя жизнь! Когда мы с тобой в первый раз встретились, ты даже не говорил, а теперь обмениваешься дипломатическими учтивостями с эмиром сельджуков.
Армия растекалась в разные стороны под синими небесами, готовая убить любое дикое животное, повстречавшееся на ее пути. Вэланд не сразу осознал, что это будет последовательное уничтожение всего живого, проверка боевых навыков. Вперед были высланы разведчики с флагами, чтобы обнаружить местонахождение добычи. Один из них подал сигнал далеко впереди, и звук трубы заставил лавину остановиться. Еще один трубный глас — и войско, слаженно разделившись на части, устремилось вперед галопом. Вскоре они исчезли за горизонтом, оставив равнину пустой. Оба эмира ожидали в окружении своих сопровождающих.
Протрубили приглушенные расстоянием охотничьи рожки. В отдалении поднялось облако пыли, и передние всадники возвращающегося отряда появились в поле зрения, переваливая через горизонт двумя потоками, разделенными расстоянием в милю шириной. Между ними неслась стая газелей. За ними из-за горизонта появились остальные сельджуки, надвигаясь фронтом в форме полумесяца, гоня вперед добычу между флангами. Сулейман указал своей булавой направо, потом налево, и еще два эскадрона ринулись вперед, лишая добычу возможности уйти, обогнув фланги. Каждые пятьдесят ярдов один из сельджуков останавливался, и, к тому моменту когда передние всадники сомкнулись с передними на флангах, добыча была окружена кордонами. Размахивая флагами, сельджуки начали их сжимать, загоняя газелей в коридор между двумя эмирами.
Тридцать газелей вошли в него, представляя настолько легкую мишень для ожидающих лучников, что ни одной из них не удалось выйти. Вальтер подъехал к Валлону.
— Теперь, надеюсь, вы понимаете, с чем нам пришлось иметь дело в Манцикерте.
Они двинулись вперед, и с этих пор воспоминания Вэланда о происходившем носили обрывочный характер. Сельджуки устроили импровизированные скачки и состязание в стрельбе из луков. В сухом русле подняли шакала, и тридцать наездников кинулись в погоню, нахлестывая своих скакунов: подданные Сулеймана — по одному берегу, люди Тимура — по другому. Один из воинов Сулеймана, вырвавшись вперед, обогнал зверя и, развернувшись в седле, выстрелил. Стрела вонзилась прямо в грудь шакалу. Сулейман осыпал снайпера дождем серебряных монет.
Оба эмира выбрали балобанов и пустили их на зайцев и дроф, поднятых ушедшим вперед отрядом. Вэланду такая охота не нравилась. Балобаны преследовали зайцев, загоняя их до тех пор, пока те совсем лишались способности соображать, в каком направлении бежать. Полеты на дроф представляли собой преследование, при котором птицы редко поднимались выше пятидесяти футов. Если жертве удавалось спрятаться, сельджуки находили ее и снова поднимали в воздух, повторяя это до тех пор, пока каждая из дроф была либо повержена на землю, либо смогла избежать погони.
