— Я знаю, что такое любовь, — твердо ответил Геро.
Валлон поднял руку.
— Конечно, знаешь. Извини.
— Сэр, не нужно ждать, когда она вас догонит. Это не по-мужски. Если вы любите ее, возвращайтесь.
— В тот день, когда мы встретились, ты сказал, что у меня признаки сердечной раны.
— Я и тогда не ошибся, и сейчас прав. Если вы не найдете ее, то никогда не будете счастливы.
Франк задумался, терзаемый противоречивыми чувствами.
— Я не могу бросить тебя одного на пути в Константинополь.
— Забота нужна не мне. Вы даже не сможете сесть на лошадь или спешиться без моей помощи.
Валлон посмотрел ему в глаза.
— Ты готов проделать весь этот утомительный путь в обратном направлении?
Геро закатил глаза.
— Именно об этом я и думаю все время.
Франк взглянул на солнце, внутри у него нарастало волнение.
— Если мы поторопимся, то будем у башни еще до наступления темноты. Надеюсь, удача нас не покинет и через три дня мы будем в Конье.
Они уже подъезжали к Соленому озеру, когда Валлон заметил неясное пятнышко, приближающееся с юга. Он наблюдал, как оно увеличивается.
— Двое всадников… Скачут галопом.
Сицилиец прищурился.
— Может, это Кэйтлин?
— Слишком далеко, чтобы разобрать.
Валлон пристально смотрел на приближающихся всадников, его сердце колотилось в мучительном ожидании. Постепенно стали различимы очертания наездников. Он закрыл глаза от накатившейся слабости.
— Это она, — сказал он. — Кэйтлин и Вэланд.
— Ну что, рады, что мы вернулись? — воскликнул Геро. — Теперь вы ее встретите с чистой совестью.
— Она, должно быть, только глянет на меня и поедет дальше, задрав нос, как в тот день, когда я увидел ее в первый раз.
Сицилиец улыбнулся. Франк сердито посмотрел на него.
— Что смешного?
— Два дня назад вы дрались в поединке со сломанной рукой и порванным сухожилием, а при виде приближающейся возлюбленной задрожали, как робкий юнец.
— Драться легко. Намного труднее отдать свое сердце другому человеку. По крайней мере с моим кровавым прошлым.
Геро посерьезнел. Они ждали. Вэланд и Кэйтлин подъехали, задыхаясь от спешки, с запыленными лицами. На Кэйтлин была простая одежда без украшений. Никто не решался заговорить первым. Молчание нарушил Геро:
— Мы просим прощения, что заставили вас проделать столь долгий путь, чтобы догнать нас.
Кэйтлин подвела свою лошадь к Валлону и уставилась на него тяжелым взглядом.
— Вэланд сказал мне, что то, что вы искали, было в башне, которую мы проехали полдня назад. Вы уезжали, да? Ты не собирался за мной возвращаться, так ведь?
Валлон потупился.
— Я был уверен, что ты меня отвергнешь. — Он поднял глаза. — Но, похоже, мне придется услышать это от тебя.
— Я уже сообщила свое решение! — воскликнула Кэйтлин в крайнем раздражении. — Сколько еще раз я должна его повторить? — Она осмотрелась. — Я так понимаю, вы не нашли то, что искали?
Франк пожал плечами.
— Нашли и потеряли.
— Что же это было?
— Книга. Даже если бы нам удалось сохранить ее, она, как выяснилось, не так ценна, как мы предполагали. Все наше богатство составляет то серебро, которое заслужил Вэланд со своим кречетом.
— Это больше, чем очень многие видят за всю жизнь.
— А что стало с драгоценностями, которыми тебя одарил Сулейман?
— Евнух, который заведует его гаремом, забрал их у меня. — Загадочно улыбнувшись, Кэйтлин положила ладонь на руку Валлона. — Все, кроме золотого пояса с нефритами, — прошептала она. — Это я не смогла отдать.
Вэланд протянул им кошелек.
— Мы с Сиз решили, что это ваше. Вы были слишком щедры.
Валлон жестом дал понять, что отказывается.
— Оставь себе. Ты теперь должен заботиться о своей семье.
Кэйтлин провела пальцем по впалой щеке франка.
— Пора и тебе позаботиться о себе.
Она обернулась к Геро:
— О чем ты думал, позволяя ему пускаться на поиски спрятанных в башнях книг? Он не может продолжать путь в таком состоянии. Мы доедем до ближайшего города, найдем жилище и будем оставаться там до тех пор, пока он не поправится для дальнейшего путешествия.
Геро угодливо поклонился. Валлон запротестовал:
— Я и так уже задержался во владениях эмира. Чем быстрее мы доберемся до Константинополя, тем лучше для нас.
Кэйтлин не приняла его возражения.
— Никакой опасности сельджуки для тебя не представляют. Мы встретили сегодня рано утром Фарука, и он сказал, чтобы я позаботилась о тебе.
— Фарук?
Она улыбнулась.
— Ты недооцениваешь уважение, которым пользуешься у сельджуков. Среди солдат о тебе уже ходят легенды как о герое прошлого.
Вэланд смотрел на них, переживая предстоящую разлуку с друзьями, которые собираются навсегда уйти из его жизни. Валлон подъехал к нему.
— Спасибо, что привез Кэйтлин.
— Она сама приехала. Если бы не я, то ее сопроводила бы Сиз.
Франк обратил взор на юг.
— Милая Сиз, одна лишь мысль о ней заставляет улыбаться, и так будет всегда, пока я жив.
Он хлопнул сокольника по колену.
— Она будет скучать по тебе. Возвращайся как можно скорее.
Вэланд разглядывал окружающую местность, явно оттягивая расставание.
— Если вы не возражаете, я немного провожу вас.
Они двинулись на запад и к вечеру подъехали к гряде. Солнце до половины скрылось за горизонтом, и плато окрасилось серыми и розовато-лиловыми оттенками. На лавандово-персиковом небе пылали редкие облачка. Валлон остановился и посмотрел на Вэланда твердым взглядом.
— Здесь мы уже окончательно распрощаемся.
Они простились без излишних эмоциональных излияний. Лишь Кэйтлин, поцеловав сокольника, строго наказала беречь Сиз как зеницу ока всю его оставшуюся жизнь. Геро потер глаз, в который якобы попала соринка, и сказал чуть дрогнувшим голосом:
— Ну что ж, погода стоит ясная.
Валлон поднял руку, чтобы свериться с перстнем, и в недоумении уставился на пустой палец.
— Кольцо пропало. — Он посмотрел по сторонам. — Наверное, соскочило с пальца.
Все оглянулись, созерцая пустынные до горизонта просторы.
— У вас есть какие-нибудь соображения, где вы могли уронить его?
