Вэланд стащил со спины рюкзак. Его нижняя часть напиталась кровью, он ощущал ее тошнотворный запах. Развязав рюкзак, он засунул внутрь руку и зачерпнул пригоршню кровавой каши. Кровь эта были из вепря, убитого им вчера на охоте, он перелил ее в моченой пузырь зверя с намерением потом ее запечь. Вэланд протянул месиво псу. Но тот, не зная, чего еще ожидать от хозяина, не сдвинулся с места.
Сокольник потерял счет времени. Он не имел понятия, сколько уже сидит под этим деревом. Ему чудилось, что нормандцы перешли мост и крадутся к нему вверх по склону. Вэланд пробрался вперед и увидел, что они по-прежнему находятся на противоположной стороне. Четверо из них караулили, спрятавшись за деревьями, а егерь, стоя на коленях, что-то высматривал на земле.
— …истекает кровью, как раненый кабан. Далеко не уйдет.
Дракс дотронулся до руки егеря, осмотрел свои пальцы, а затем, наклонившись, вытер их об опавшие листья и окинул пристальным взглядом противоположную сторону ущелья.
— Скоро ночь, — сказал один из солдат. — Собака с ним. Он уполз в нору подыхать. Давайте дождемся утра.
Дракс взглянул вверх на деревья, возвышающиеся в темнеющем небе.
— Руссэль был моим товарищем. Я должен получить хотя бы труп его убийцы. Руфус, идешь со мной. Остальные, прикрывайте нас.
Драке ступил на мост и, осторожно переставляя ноги и вытянув руки, в которых держал щит и меч, начал идти. Вэланд наблюдал за его движениями, ожидая, когда тот дойдет до середины, а затем прицелился. Выстрел получился неудачным: неудобная позиция и сгущающиеся сумерки помешали ударить точно. Он даже не увидел, куда полетела стрела. Драке, услышав звук, остановился, с трудом удерживая равновесие. Вэланд выстрелил еще раз и от досады щелкнул языком: стрела угодила в бревно позади Дракса.
— Назад!
Руфус быстро отбежал в безопасное место. Драке неуклюже развернулся, словно старец, плохо владеющий собственным телом. Вэланд сменил положение на более удобное, но ему уже не пришлось натягивать тетиву. Драке поскользнулся и, падая, успел бросить оружие и ухватиться руками за ствол. Он болтал ногами в воздухе, пытаясь подтянуться и влезть на бревно, но гнилая древесина крошилась, не давая ему надежной опоры. Еще мгновение он удерживался, цепляясь за мост с отчаянием гибнущего, а после с воплем полетел вниз ущелья.
Солдаты не проронили ни звука. Как потерпевшие поражение призраки, они, прикрываясь поднятыми щитами, попятились к зарослям деревьев. Издав долгий стон, Вэланд повалился на спину. Раскинув руки и ноги, он неподвижно лежал, пока совсем не стемнело и звезды не замерцали сквозь полог ветвей. Ему было холодно, но он лежал не шелохнувшись. Над ним пролетали летучие мы-ши, рядом пес жадно пожирал кровавую мешанину. Перед глазами проплывали картины событий этого дня. С тех пор как Вэланд стал свидетелем убийства своей семьи, он все время мечтал о мести. Он представлял, какое удовлетворение при этом испытает. И вот это произошло, но ничего особенного он не чувствовал.
Вэланд перешел реку выше по течению и отправил пса вперед на разведку. Возвратившись, пес дал понять, что солдаты ушли. В темноте сокольнику потребовалось немало времени, чтобы разыскать могилы своих родных. Опустившись на колени возле холмиков, заросших травой, он зажег пять свечей. Их дрожащие огоньки вызвали видения. Вокруг него стояли его родичи: обеспокоенная мать, глядящая на него укоризненно, торжествующий дед, Эдит, все такая же растерянная и напуганная.
Их невозможно вернуть к жизни. Даже сотня убитых нормандцев не сможет их воскресить. Ведь только память соединяет мир живых и царство мертвых. Он вернулся, чтобы сберечь эту связь, но сейчас ему стало понятно, что он не сможет долго укрываться в лесу. Мир, казавшийся ему таким бескрайним, когда он был ребенком, с каждым годом становится все теснее. Однажды нормандцам уже удалось его схватить. Раньше или позже это может повториться, и, чтобы выжить, ему придется двигаться дальше, через горы на запад, в неизвестные земли.
Вэланд чувствовал себя бесконечно одиноким. Впервые за много лет он тосковал по обществу людей и вдруг подумал об остальных беглецах. Если они четко следовали его указанию, то остановились на привал в нескольких милях отсюда вверх по течению реки. Опираясь на лук, Вэланд поднялся и постоял, склонив голову.
Дорогие мать и отец, дед, брат и милые сестры, простите меня. Я должен уйти. Не знаю, куда приведет меня моя дорога, но вряд ли я когда-нибудь снова вернусь сюда. Я никогда вас не забуду. Куда бы я ни отправился, я всегда буду хранить память о вас.
Прихрамывая, он пошел прочь. На краю участка Вэланд остановился, чтобы в последний раз оглянуться. Свечи горели в темноте крошечными огоньками. Когда они сгорят, ничто уже не подскажет случайному путнику, что здесь когда-то жила семья. Слезы навернулись ему на глаза, и, тяжело вздохнув, он продолжил свой путь.
VIII
Геро и Ричард плечом к плечу сидели под одним одеялом возле догорающего костра. Радульф храпел с другой его стороны, а Валлон стоял в дозоре среди деревьев, росших выше на скале.
Геро учил Ричарда, как вычислить географическую широту с помощью астролябии по положению Полярной звезды на небе. Но Ричарду все так и не удавалось найти нужную звезду.
— Не эта, а та, что дальше, справа, — объяснял Геро. — Между Большой Медведицей и Кассиопеей есть созвездие, похожее на букву «W».
— Кажется, вижу, — сказал Ричард. — Я, правда, думал, что она должна быть ярче.
— Теперь держи астролябию неподвижно и точно выставь визирную линейку.
Ричард, повернув линейку, прищурился.
— Дай я посмотрю. — Геро забрал у него астролябию. Он определил точное положение звезды на шкале лимба прибора.
— Хм, погрешность больше десяти градусов.
— А что такое градус?
— Это дуга, равная одной триста шестидесятой части земной окружности.
Ричард призадумался.
— Ты хочешь сказать, что земля круглая?
— Конечно. Вот почему линия горизонта изгибается, когда обозреваешь море с высокого места.
— Я видел море лишь раз, когда мы плыли из Нормандии. Меня тошнило на протяжении всего пути. — Ричард нахмурился. — Если земля круглая, мы, должно быть, живем на ее вершине. Иначе мы бы упали с нее.
— Осы ползают по яблоку со всех сторон и не падают.
— У них больше ног, чем у нас. Они могут ходить вверх тормашками по потолку.
— Должно быть, есть сила, которая притягивает нас к земле, — возразил Геро. — По всей вероятности, это та же самая сила, которая заставляет стрелку моего компаса указывать на юг и север.
Ричард вздохнул с нескрываемым восхищением.
— Как же много ты знаешь! Расскажи мне еще что-нибудь.
Геро задумчиво наблюдал за звездами, окружающими Полярную звезду. Радульф громко всхрапнул и зачмокал губами.
