Валлон направил своего мула обратно к дороге. Среди прочих путников они двинулись к воротам. Сержант караула, бывалый солдат, наблюдал за их приближением.
— Этот попортит нам кровь, — угрюмо произнес Радульф.
Сержант поманил их пальцем.
— Вы двое. Сойдите на обочину. Слезайте.
Валлон оставался в седле. Сержант с важным видом подошел к нему.
— Ты что, не слышал?
— Слышал, — бросил ему Валлон надменно, — и собираюсь умерить твою дерзость своим клинком. Я — Рауль из Дижона, военный инженер, уполномочен указом короля. Остальное тебя не касается.
— Документы.
Сержант возвратил их после того, как изучил печать. Он окликнул солдата, занятого чисткой лошади у башни.
— Эй, Фитц, проводи этих двоих в замок.
— В этом нет необходимости, — сказал Валлон. — Я хочу, пока еще светло, осмотреть внешние городские укрепления.
Выставив вперед подбородок, сержант заявил:
— Комендант крепости не любит, когда без рапорта являются в замок. Я отправлю Фитца с докладом, что вы к нему направляетесь.
— Нет, этого делать не надо. Моя работа — инспектировать оборонительные сооружения королевства так, как я считаю нужным. Осмотр должен быть неожиданным. Вот почему коменданту крепости ничего не известно о моем визите. — Он хлопнул ладонью по документам. — Понятно?
Сержант выпрямился по стойке «смирно».
— Да, сэр.
Проезжая через ворота, они слышали, как он вполголоса ругается.
— Он так просто вас не забудет, — сказал Радульф.
— Знаю. Будем надеяться, что он не станет осведомляться о нас в замке.
Радульф встал в стременах.
— А вот и Вэланд.
Сокольник повернулся к ним спиной и пошел по главной улице, лавируя в толпе продавцов и покупателей. Валлон и Радульф последовали за ним, отбиваясь от зазывал и попрошаек, хромых и слепых, толпой увязавшихся за ними, хватавших за руки и выпрашивавших подаяние. Из каждого дверного проема за ними наблюдали дети, оценивая их цепким взглядом. Прошли месяцы с тех пор, как Валлон последний раз был в городе. Он вдыхал едкую смесь запахов горящих дров, свежераспиленных досок, мяса, дегтя, хлеба, домашней скотины и навоза. Они завернули за угол возле церкви с круглой каменной башней, оставив позади зловоние и гам. Миновав еще два поворота, путники очутились в узком пустынном переулке, где не было никого, кроме роющейся в земле свиньи. Вэланд остановился у массивных железных ворот в высокой стене и дернул за колокольчик.
Ричард открыл ворота и проводил их во внутренний двор, вымощенный замшелым булыжником. Они увидели старинный дом с деревянной галереей, пол которой когда-то был ровным, а теперь поднялся горбами и пророс сорной травой. На черепичной крыше ворковали голуби. Во дворе царила благостная тишина.
— Место спокойное, как вы и хотели.
— Это то, что нужно.
Ричард просиял.
— Подворье принадлежало английскому купцу. Я арендовал его у вдовы хозяина, заплатив за два месяца вперед. Она думает, что вы французский виноторговец. Еще я снял комнату для Вэланда и Радульфа в «Белом олене», это постоялый двор возле зернового рынка.
— А ростовщика ты разыскал?
— Это не составило большого труда. Его дом расположен прямо под стенами замка.
— Он получил письма?
— Несколько дней назад. Он будет ждать нас завтра после захода солнца.
— А почему так поздно?
— Потому что завтра шаббат — день отдыха у иудеев.
— Как он вел себя, услышав наши имена? Он не занервничал, когда ты назвал их?
— Я с ним не встречался. Меня не пригласили в дом. Со мной кто-то говорил сквозь решетку.
Зазвонили к вечерне, и Валлон с Ричардом отправились на встречу с Ароном. На окутанных сумерками улицах торговцы запирали свои лавки, а горожане спешили по домам. На фоне вечернего неба белой громадиной возвышался замок.
— Жаль, что с нами нет Геро, — сказал Ричард. — Он заслужил увидеть успешное завершение нашего дела.
— Успех нам пока не обеспечен. Дрого, возможно, догадался о наших намерениях — в Англии не так уж много ростовщиков. Он мог добраться до них первым.
— Над евреями он не властен. Они даже не нормандские подданные. Король привез их из Руана как своих личных слуг.
Улица выводила на широкую площадь, окружавшую замок, — основательное сооружение, построенное на высоком насыпном холме. Посреди открытого пространства стоял эшафот и несколько позорных столбов. Головы казненных преступников торчали на кольях, размещенных над воротами замка. Дом Арона был виден от замковых ворот: он стоял на углу улицы, ведущей к сенному рынку. Это был солидный двухэтажный каменный особняк, первый этаж которого представлял собой глухую стену, а окна второго были зарешечены и закрыты ставнями. Ступеньки крыльца вели к арочной двери, обитой полосами железа. Валлон приподнял и со стуком опустил тяжелое дверное кольцо.
Открылось оконце, и сквозь железную решетку их оглядел чей-то темный глаз. Загремели отпираемые засовы, и дверь распахнулась. Молодой человек с тонкими чертами лица впустил их внутрь. Вместо обычного дома, состоящего из основного большого помещения и примыкающих к нему меньших, здесь через все здание шел длинный коридор, из которого двери вели во множество комнат. Валлон ощутил дыхание жизни, протекающей за закрытыми дверями, услышал тихие женские голоса. Последняя из дверей была открыта, юноша пропустил гостей вперед. Комната оказалась не очень просторной, а обстановку трудно было назвать богатой, но блеск серебра, толстый мавританский ковер и запах восковых свечей придавали ей лоск умеренного изобилия. Арон, одетый в шелковый халат и тюрбан, стоял возле полированного стола, на котором покоилась ваза с ароматической смесью из сухих розовых лепестков. Позади него в камине горел огонь. В клетке возле закрытого ставнями застекленного окна щебетала пара щеглов.
— Прошу вас, присаживайтесь, — произнес хозяин.
— Полагаю, вам передали письма от моей матери, — сказал Ричард.
Арон разгладил пергаментный свиток, дав ему снова свернуться рулоном.
— Леди Маргарет хочет получить ссуду под залог земли в Нормандии.
Ричард засунул руку под плащ.
— Вот все необходимые документы. Я так понимаю, что поместье оценивается в сумму, превышающую три сотни фунтов.
Арон поднес документы к свече.
— На бумаге — да, но мне придется отрядить своего агента провести независимую оценку.
— И сколько это займет времени?
— Трудно сказать. Не более шести недель.
— Шесть недель!
— Все зависит от погодных условий на море. Когда я в прошлый раз переправлялся в Нормандию, мне пришлось ждать попутного ветра восемь дней.
