— Сэр, я многообещающий врач. Владею латынью и древнегреческим, говорю по-арабски. Мой французский тоже на приличном уровне, вот увидите. Я также знаю геометрию и алгебру и могу изложить астрономические теории Птолемея, Гиппарха и ал-Хайсама
[6]
. Короче говоря, Константин подумал, что я вполне пригоден для того, чтобы помогать моему господину в бытовых вопросах и не оскорблять его своим невежеством.
— Надо полагать, это была чрезвычайно важная миссия.
Сицилиец выудил пакет, обернутый льняной тканью.
Валлон раскрыл шелковую папку, усеянную жемчужинами и расшитую золотом. Внутри лежали две рукописи: одна была написана римскими буквами, другая — на каком-то неизвестном ему языке. Обе были скреплены печатью, напоминающей лук и стрелу.
— К сожалению, я не уделял образованию достаточно внимания, — признался он.
— Персидский документ дает право на безопасное пересечение территории государства сельджуков. А латинский текст — это требование о выкупе, адресованное графу Ольбеку, нормандскому вельможе, чей старший сын, сэр Вальтер, был взят в плен в битве при Манцикерте. Мы как раз собираемся, вернее, собирались доставить его.
— Я разочарован. Я думал, что вы ищете Святой Грааль.
— Что?
— Зачем старому, больному философу прилагать такие усилия, чтобы добыть свободу нормандскому наемнику?
— А, понимаю. Да, сэр, вы правы.
Сицилийца охватило волнение.
— Косьма никогда не бывал в землях, лежащих за пределами Альп. Он планировал встретиться с учеными Парижа и Лондона. Всю свою жизнь он искал знания у его истоков, невзирая на расстояние.
Валлон потер лоб. Из-за этого сицилийца у него разболелась голова.
— Зачем отягощать меня сведениями, которые мне не нужны?
Сицилиец опустил глаза.
— Поразмышляв над своим затруднительным положением, я сделал вывод, что у меня нет полномочий продолжать это путешествие самостоятельно.
— Надо было раньше обратиться ко мне. Я бы помог тебе советом той бессонной ночью.
— Я прекрасно понимаю, что у меня нет ваших военных навыков и храбрости.
Валлон нахмурился.
— Уж не думаешь ли ты, что я взвалю на себя эту миссию?
— О, я буду служить вам так же преданно, как служил бы Косьме.
Лицо Валлона исказилось от гнева.
— Ах ты, дерзкий щенок! Не успело тело твоего господина остыть, как ты уже подлизываешься к другому.
Щеки сицилийца вспыхнули.
— Но вы же сами сказали, что хотите стать наемным солдатом. — Он что-то нащупал в складках одежды. — Я заплачу вам за службу. Вот.
Валлон взвесил рукой кожаный кошелек и, ослабив шнурок, струйкой высыпал себе на ладонь серебряные монеты.
— Афганские дирхемы, — сказал сицилиец. — Но серебро есть серебро, не важно, чья голова на нем отчеканена. Этого будет достаточно?
— Эти деньги быстро улетучатся. Придется давать взятки, нанимать вооруженную охрану.
— Это не понадобится, если я буду под вашей защитой.
Он сделал скидку на юный возраст сицилийца.
— Предположим, я бы согласился. Через месяц-другой я вернусь на это место не богаче, чем ты видишь меня сейчас. — Он бросил кошелек юноше и двинулся дальше.
Сицилиец поравнялся с ним.
— Такой знатный господин, как Ольбек, вознаградит вас как следует за то, что вы принесете ему добрые вести о его сыне.
Валлон поскреб ребра. Пастушья лачуга кишела паразитами.
— Никогда о таком не слышал.
— При всем моем уважении, это мало что значит. Нормандские авантюристы из полной безвестности возносятся на вершину могущества. За время моей короткой жизни они успели завоевать Англию и половину Италии. Вот печать дома Ольбека.
Валлон взглянул на печатку с изображением рыцаря на коне.
— У твоего господина был другой перстень.
Мгновение поколебавшись, сицилиец вытащил его из-под туники.
— Не знаю, что это за камень, но он столь же древний, как и Вавилонское царство.
Драгоценный минерал менял цвет по мере того, как Валлон поворачивал его разными гранями к свету. Не раздумывая, он надел кольцо.
— Он нужен был Косьме для предсказания погоды, — объяснил сицилиец. — Сейчас камень кажется лазурным, а вчера, как раз перед бурей, он сделался черным, как ночь.
Валлон попытался снять кольцо.
— Оставьте его себе, — сказал сицилиец. — Полезно знать, при каких погодных условиях придется вступить в схватку с врагом.
— Я не нуждаюсь в магической помощи, когда речь идет о ратном деле.
Но как Валлон ни старался, он так и не смог снять перстень. Он вспомнил грека, пытливо на него взирающего.
— Перед смертью твой господин что-то передал тебе. Что именно?
— А, вы об этом. Всего лишь копия «Руководства для путников», Viaticum peregrinantis, написанного Константином. Она здесь, — сказал сицилиец, похлопывая по седельному вьюку. — В ларце с целебными травами и лекарствами.
— А что еще?
Сицилиец показал филигранный медный диск, похожий на тот, который Валлон забрал у офицера-мавра, убитого им в Кастилии.
— Это астролябия, — пояснил юноша. — Арабский прибор для ориентирования по звездам.
Потом он показал Валлону круглую пластину слоновой кости с заостренным штырем в центре и насечками по краям. Юноша положил на штырь маленькую железную рыбку.
— Господин Косьма получил его от китайского торговца на Великом шелковом пути. Китайцы называют это «волшебной рыбой, указывающей на юг». Посмотрите-ка.
Держа прибор на вытянутой руке, он начал двигать его полукругом сначала в одну сторону, а потом в другую. Повернув пони, он повторил эксперимент.
— Видите, в каком бы положении я ни находился, рыба остается на месте, все время указывая на юг. Однако у каждого направления есть своя противоположность. И противоположностью юга является север, куда я держу свой путь.
— А я на юг, значит, голова и хвост рыбы показывают каждому из нас, куда идти.
Но сицилиец пристал как банный лист.
— Вы же сказали, что отправляетесь на войну. На севере тоже идут войны. Поезжайте со мной и будете путешествовать с удобствами.
— Если бы я стремился к удобствам, то уже перерезал бы тебе горло и забрал себе серебро.
— Я бы не говорил с вами откровенно, если бы не был уверен в вашей честности.
