— Это другое дело. Валлон дважды объявлен вне закона. Один раз во Франции, второй в Англии. Я слышал, как Геро говорил об этом Ричарду.
— Какое на нем преступление?
— Не знаю. Но надо полагать, достаточно тяжкое, чтобы погнать его так далеко от дома.
Птицы поднялись в воздух, пронзительно крича. Вэланд смотрел вслед улетающей стае. Радульф встал и взвалил арбалет на плечо.
— Единственное, что я могу сказать точно, черт, не дающий покоя Валлону, стал нашей общей заботой.
Сокольник пошел в сторону побережья. Его внимание привлекла клинообразная рябь, устремляющаяся к берегу. Из воды вышла выдра, отряхнулась и села, держа в зубах рыбу. Вэланд приблизился к ней на двадцать шагов, прежде чем она его заметила и опять кинулась в воду. Он поднял рыбину — омерзительное кривобокое существо, напомнившее ему Снорри. Выдра всплыла и уставилась на человека, высунув из воды только усатую мордочку. Вэланд швырнул ей рыбину, но выдра исчезла раньше, чем та плюхнулась в воду.
Он уже пошел от берега, когда еще какое-то движение бросилось ему в глаза. Болотный лунь скользил над тростником, высматривая жертву. Вдруг он резко сменил направление, будто чего-то испугавшись. Два бекаса, резко крича, вспорхнули почти с того же места. Пес не отметил ничего настораживающего. Вэланд вернулся к берегу, отдав псу приказ следовать за собой, и сделал шаг в направлении болота.
Ступая осторожно, он старался не производить звука громче, чем шелест тростника на ветру. Он все больше углублялся в болота, одновременно делая полукруг, пока не увидел Сиз. Она стояла к нему спиной, сильно наклоняясь вперед и держась рукой за несколько стеблей тростника. Их разделяла широкая заводь. Вэланд пошел вброд, вода доходила до колена, и уже преодолел половину расстояния, когда она, то ли что-то услыхав, то ли почувствовав, вздрогнула и обернулась. Она быстро поднесла руку ко рту и испуганно отпрыгнула в сторону. Вэланд выбрался из воды и кинулся за ней. Девушка метнулась в более густые заросли. Она знала болота намного лучше, чем он. Она ускользала. Сокольник собрался с силами и, рванувшись, ухватил ее за рубаху в тот момент, когда она уже почти от него увернулась. Затрещала ткань, и разорванная рубаха осталась в его руке, а полунагая девушка повалилась в грязь.
Вэланд отскочил как ошпаренный и бросил в нее лохмотья. Она быстро натянула их на себя. Тяжело дыша, они глядели друг на друга.
— Почему ты за нами шпионишь?
Сиз только загнанно озиралась.
— Ты кому-нибудь говорила, что мы здесь?
Она быстро качнула головой — стремительное движение, словно тик. Вокруг глаз у нее были темные круги, кости выпирали из-под кожи.
— Когда ты ела в последний раз?
Девушка опустила голову, и ее стали сотрясать хриплые всхлипывания. Глядя на ее тощую спину, Вэланд почувствовал себя неловко. Вместе с тем он испытывал и другое чувство — в нем шевельнулось вожделение. Шлепая по воде, из тростника вышел пес. Он сразу же подошел к Сиз и начал слизывать ее слезы. Она обняла его, уткнув лицо в его шерсть.
— Жди здесь, — сказал ей Вэланд, — принесу тебе поесть.
Валлон руководил работами по расчистке протоки, когда Вэланд появился на острове. Взглянув на него, Валлон нахмурился. Вэланд прошел в шалаш и набрал там хлеба, сыра, мяса, галет — всего, что попалось под руку.
К нему подошел Валлон.
— Что ты затеваешь? Ты должен быть на посту.
— Пес сообщит мне, если кто-нибудь появится.
Вэланд пошел к лодке.
— Стой.
Сокольник остановился, глядя себе под ноги, затем повернулся и поднял глаза на Валлона.
— Мне нужны деньги.
Остальные прекратили работу. Подошел Радульф.
— Я сам с этим разберусь, — сказал ему Валлон.
Он подождал, когда германец уйдет, затем продолжил:
— Зачем тебе деньги? Здесь не на что их тратить.
— Надо.
Валлон, казалось, изучающе рассматривал что-то позади Вэланда.
— Если ты решил уйти, я не буду тебя останавливать. Но ты останешься с нами, пока мы не выйдем в море.
— Я не собираюсь сбегать. Я только… только…
Впервые в присутствии Валлона Вэланда покинуло самообладание.
— Сколько?
— Свою долю.
Валлон пристально поглядел на него, затем ушел. Когда вернулся, он не сразу отдал Вэланду деньги.
— У меня в подчинении были разные люди: воры, убийцы, насильники, отбросы общества.
— Я не из них.
— Если бы ты был таким, мне было бы проще тебя понять. Здесь, — он протянул ему несколько монет, — больше, чем тебе причитается. Больше не оставляй пост без особой на то причины.
Вэланд сделал несколько шагов, затем остановился и обернулся.
— Сэр?
Он в первый раз употребил по отношению к Валлону это обращение.
— Что?
— Вы когда-нибудь видели кречета, белого кречета?
— Нет.
— Но они существуют?
— Я верю в это. Оставайся с нами, и ты увидишь чудеса, о которых и мечтать не смел.
Вэланд нашел дрожащую Сиз там же, где оставил ее, голова пса покоилась у нее на коленях. Она не обратила никакого внимания на пищу и только посмотрела на него красными от слез глазами.
— Я делала это для Снорри, только чтобы не умереть с голоду. Я никогда не позволяла ему проникнуть в меня.
Вэланд закрыл глаза и сунул ей деньги.
— Уходи.
— Куда мне идти?
— Куда угодно. Здесь тебе оставаться опасно.
— Почему? Что вы сделали?
— Мы убили нормандцев. Ты никому не должна говорить, что видела нас.
Она поднялась. Ее губы дрожали.
— Позволь мне остаться. Я буду готовить вам еду и чинить одежду. Я не буду обузой.
— Уходи! — крикнул Вэланд, махнув рукой. — И никогда сюда не возвращайся.
Она попятилась, прижимая к груди рваную рубаху. Вэланд притворно погрозил ей кулаком. Она повернулась и побежала по берегу, размахивая локтями и сверкая пятками. Ее фигурка становилась все меньше и меньше, пока совсем не исчезла.
Вэланд пошел в другую сторону, но пес так и остался лежать, положив морду на лапы и грустно повесив уши.
— И не говори, — сказал ему Вэланд.
XIV
Дни проходили в тяжелой работе и ожидании. Вечером третьего дня Радульф оставался на побережье дотемна, но Снорри так и не появился. Не вернулся он и на следующий день. Ночь они провели в тревоге. Это было самое неприятное время за все их пребывание на острове. Утром Вэланд не скрывал своей радости, что пришла его очередь отправиться в дозор на побережье. Ветер сменился на западный и усилился, он пригибал тростник и гнал грозовые тучи над заливом в открытое море. Чистого неба становилось все меньше, пока оно не превратилось в узкую полоску, протянувшуюся вдоль горизонта. Вскоре исчезла и она, и море слилось с небом в сплошную серую массу.
