Анна подняла голову, высоко вскинув подбородок, и ответила:
— Нет, миледи. А почему вы это спрашиваете?
— Мне показалось, что вы хорошо знакомы, — так же холодно объяснила Бланш.
Анна улыбнулась, но это была неискренняя улыбка.
— Его зовут Пол. Он недавно приехал в Ланхадрон, и я с ним почти не знакома.
Горничная пожала плечами, показывая, что разговор окончен, и занялась своими делами на кухне. Это было грубо.
Бланш это встревожило. До сих пор ей ни разу не приходилось спорить с прислугой. Со своими людьми она была честной хозяйкой, иногда доброй, а когда было необходимо, щедрой. Анну она невзлюбила с того момента, когда узнала о близких отношениях этой горничной с сэром Рексом, но до сих пор вела себя вежливо. А вот Анна сейчас поступила совершенно непочтительно.
Наконец Бланш сказала ей:
— Пожалуйста, приготовь еду на двоих и принеси ее в комнату сэра Рекса.
Анна не то улыбнулась, не то поморщилась, не поднимая на нее взгляд.
— Что вы будете есть?
— Что‑нибудь мясное в холодном виде, хлеб и сыр.
Бланш подумала, не заказать ли вино, но решила, что этого не нужно. Сэр Рекс и так уже достаточно выпил вчера вечером: ему явно дали слишком много виски.
— И еще подай, пожалуйста, горячего чая.
Анна снова поморщилась и пошла через кухню в кладовую.
— Где Фенвик? — спросила Бланш, обращаясь к ее спине.
Анна не повернулась к ней, и это удивило молодую леди.
— Я послала его в поселок за бакалейными товарами, — ответила горничная, даже не замедлив шаг.
Бланш собиралась потребовать, чтобы Анна смотрела на нее, когда говорит с ней. Но горничная уже исчезла в кладовой, и Бланш осталась стоять молча.
Она была потрясена: для Анны ничего не значило высокое положение в обществе гостьи ее хозяина, и она давала ей это понять. Они не были соперницами, но молодой леди казалось, что они именно соперницы. Бланш решила, что не будет вступать в борьбу со служанкой. Она пошла следом за Анной. В кладовой было темно и холодно. Бланш остановилась на пороге и сказала, стараясь, чтобы ее голос звучал бесстрастно:
— Анна, мне не нравится, что я должна всюду ходить за тобой, когда мне надо сказать тебе что‑нибудь. Я уверена, что к сэру Рексу ты проявляешь больше уважения.
Анна, которая в этот момент открывала холодильник, выпрямилась и ответила:
— Ох, простите! Я подумала, что сэр Рекс, должно быть, голоден после всего, что ему пришлось выдержать. — И она улыбнулась.
На это Бланш не могла ничего возразить.
— Когда вернется Фенвик, нужно, чтобы он снял с сэра Рекса брюки. Я думаю, сэр Рекс захочет лежать в постели в ночной рубашке.
Анна взглянула на нее с самым невинным видом и заявила:
— Я вполне могла бы помочь ему переодеться… миледи.
У Бланш ее слова вызвали тревогу. Спокойным, но твердым голосом она медленно произнесла:
— Сэру Рексу поможет Фенвик, когда вернется. А твоя обязанность, Анна, работать здесь, на кухне.
Это было сказано тоном, не допускающим возражений.
— Конечно, на кухне, — подтвердила Анна, и ее глаза блеснули. — Если только сэр Рекс не дает мне других поручений.
Бланш едва не задохнулась от возмущения. Она широко раскрыла рот и густо покраснела, потом так резко повернулась к Анне спиной, что споткнулась, и вышла из кухни. На ходу Бланш инстинктивно обернулась: Анна холодно смотрела ей вслед. Эта горничная ужасна и отвратительна. Нет, поправила себя Бланш. Ужасна и отвратительна правда об отношениях Анны с сэром Рексом. Вот каким будет вывод, если она осмелится надолго задуматься об этом.
Сэр Рекс не должен был спать со своей горничной, даже если очень хотел ее. Бланш сумела оправдать его перед собой, но все равно эта связь была до ужаса неуместной. Да, он сильный мужчина и одинок, это она знает. Но в поселке он, конечно, мог бы отыскать для себя более подходящую любовницу.
И она должна найти в себе хотя бы немного сочувствия к Анне. Разумеется, Анна должна не любить ее. Анна была простой горничной и одновременно любовницей хозяина. Это очень сложное положение. Вероятно, ее до глубины души возмущало присутствие в доме Бланш. Вот Анна и выражала свое негодование всеми возможными способами. Но ее грубость и неуважение были невыносимыми и поражали Бланш.
Она заставила себя придать лицу приятное выражение и поспешила по лестнице наверх. Дверь в спальню сэра Рекса оставалась открытой. Когда Бланш остановилась на ее пороге, больной отложил книгу, которую читал, и улыбнулся девушке. Теперь на нем была рубашка, но ее пуговицы были расстегнуты. Бланш машинально опустила руку, словно собиралась постучать в дверь.
— Анна готовит нам немного поесть.
Улыбка медленно сползла с его лица.
— Что‑то не в порядке? Что именно?
— Ничего. — Бланш очень бодро улыбнулась ему, думая при этом об Анне. — Кстати, пришел ваш кузнец.
Выражение его лица изменилось.
— У меня нет кузнеца. Я сам подковываю своих лошадей, — сказал он.
Бланш смотрела на него, не веря собственным ушам.
* * *
Прошло два дня. Бланш сидела в большом зале, просматривая письма, которые получила от своих юристов. Когда почту доставили, Бланш была разочарована тем, что в ней не было ответа от Бесс, хотя знала, что он не мог прийти раньше завтрашнего дня. Читая первый из двух очень длинных отчетов, она услышала шаги спускавшегося по лестнице сэра Рекса.
Ее сердце подпрыгнуло от восторга, который она уже не могла отрицать. Бланш улыбнулась и взглянула вверх.
Он уже входил в зал и улыбался в ответ на ее улыбку.
— Надеюсь, теперь мне уже можно вставать? Я был послушным пациентом? — шутливо спросил он.
— Я не могла себе представить, что вы можете быть таким примерным пациентом, — согласилась Бланш, вставая. — Как вы себя чувствуете?
— Так, что готов скакать рядом с вами на коне по вересковым пустошам, — ответил он и, хромая, подошел к ней. Его взгляд скрестился со взглядом Бланш и замер, улыбка исчезла.
Ее сердце тяжело повернулось в груди.
— После несчастного случая прошло всего три дня, — тихо начала она, но ее охватил новый порыв восторга, потому что сэр Рекс выглядел здоровым. Честно говоря, у него был даже слишком здоровый вид.
— Все эти дни я лежал в постели и всю работу с бумагами делал лежа. Я не желаю сделаться лентяем или, не дай бог, растолстеть. Мое тело ноет от желания двигаться и испытывать нагрузки. Я вполне здоров, Бланш, — твердо сказал он. — При некоторых движениях я чувствую в груди небольшую боль, только и всего.
