— Ты мое сокровище, моя сладкая малютка, привет, моя радость! — мурлыкала девушка, беря на руки малыша, влажного после сна.
Она понесла его к окну, чтобы показать лодки, чаек и корзины с фруктами.
— Как называется эта пристань? — спросила Анжелика.
— Сен-Ландри, фруктовая пристань, а дальше — Красный мост, он ведет к острову Сен-Луи. Напротив него тоже разгружается много лодок. Есть пристань, куда свозят сено, лес, зерно и вино. Эти товары, по большей части, предназначены для богатых господ из ратуши, вон того низкого здания на другом берегу.
— А что это за площадь перед ней?
— Гревская площадь.
Барба прищурилась, чтобы получше рассмотреть.
— А сегодня там, на площади, много народа! Наверняка кого-то повесили.
— Как повесили? — ужаснулась Анжелика.
— Мадам, это место казни. Мне из моего слухового окошка все видать, я еще ни одной казни не пропустила, хоть площадь и далеко. Но это и хорошо, что далеко, у меня чувствительное сердце. Чаще всего вешают, но пару раз и головы рубили, а однажды сожгли колдуна.
Анжелика отшатнулась от окна. Теперь открывающийся оттуда вид не казался ей таким радостным.
* * *
Она оделась достаточно элегантно, ведь ей предстояло отправиться в Тюильри, и попросила Марго взять накидку и сопровождать ее. За Флоримоном присмотрит девочка-нянька, а за ними обоими — Барба. Анжелика радовалась тому, что служанка, сначала испугавшаяся мавра, теперь явно не собиралась оставлять свое место. Это важно для Ортанс, у которой было совсем мало прислуги. Кроме Барбы, на хозяйстве еще были судомойка и слуга, который носил воду и дрова для растопки, занимался свечами и мытьем полов.
— Боюсь, ваш экипаж не будет таким блестящим, как прежде, — сказала Марго, поджав губы, — случилось то, чего я и опасалась, мадам. Слуги и кучер сбежали. Управлять каретой некому и ходить за лошадьми — тоже.
После секундного замешательства Анжелика обрела хладнокровие.
— Ну и пусть, оно к лучшему. У меня с собой всего четыре тысячи ливров. Я отправлю маркиза д'Андижоса в Тулузу за деньгами. Но поскольку наше будущее туманно, мне все равно нечем платить слугам. Я продам лошадей и карету владельцам общественной конюшни, а мы… Что ж, мы пойдем пешком. Очень хочется посмотреть на город.
— Мадам не отдает себе отчета в том, насколько грязно на улицах! Кое-где лужи с нечистотами по самые лодыжки.
— Сестра сказала, что в деревянных башмаках можно легко пройти по грязи. Ну, Марго, дорогая, не ворчи! Мы идем смотреть Париж, разве это не чудесно?
Спустившись вниз, Анжелика увидела в прихожей Франсуа Бине и маленького музыканта.
— Спасибо за вашу верность, но я полагаю, что отныне наши пути разойдутся, так как мне нечем платить вам. Бине, если хочешь, я рекомендую тебя герцогине де Монпансье. Учитывая твой успех у нее в Сен-Жан-де-Люзе, думаю, она возьмет тебя к себе или же найдет тебе место у какого-нибудь дворянина.
К ее безмерному удивлению, молодой ремесленник отклонил предложение.
— Благодарю, мадам, за вашу доброту, но, думаю, я просто наймусь на службу к цирюльнику.
— Но ведь ты самый искусный цирюльник Тулузы! — возразила Анжелика.
— К несчастью, я не смогу найти иную работу в этом городе, гильдии мастеров здесь — это закрытые сообщества.
— Но при дворе…
— Добиваться признания светских людей, мадам, дело долгое и утомительное. А когда речь идет о скромном ремесленнике вроде меня, то лучше не оказываться вдруг и сразу в центре всеобщего внимания. Одно слово, один ядовитый намек — и вы падаете на дно и оказываетесь в такой нищете, какая вам никогда бы не грозила, оставайся вы в тени. Милость вельмож — особа ветреная. Если у вас есть имя, оно может погубить вас.
Анжелика пристально поглядела на Бине.
— Ты хочешь дать им время, чтобы они забыли, что ты был цирюльником графа де Пейрака?
Он опустил глаза.
— Сам я никогда не забуду его, мадам. Пусть мой хозяин расправится со своими врагами, и я тут же вновь буду к его услугам. Но я — лишь простой цирюльник.
— Ты прав, Бине, — сказала с улыбкой Анжелика, — и мне нравится твоя честность. Нет никакой нужды в том, чтобы из-за нас ты попал в немилость. Вот сто экю и пожелание удачи в придачу.
Молодой человек поклонился и вышел, забрав свой сундучок с инструментами.
— Ну а ты, Джованни, хочешь ли ты, чтобы я устроила тебе встречу с господином Люлли?
— О! Да, госпожа! О да!
— А ты что будешь делать, Куасси-Ба?
— Я хочу идти с тобой, гаспаша.
Анжелика улыбнулась.
— Хорошо. Тогда мы идем втроем в Тюильри.
Дверь отворилась, и в комнату вошел мэтр Фалло. Его каштановый парик был растрепан.
— Я услышал ваш голос и хотел бы переговорить с вами, мадам.
Анжелика сделала знак троим слугам подождать ее.
— Я в вашем распоряжении, месье.
Зять провел Анжелику в свой кабинет, где суетились клерки и писари. Навязчивый запах чернил, скрип гусиных перьев, полумрак и черные, бедные одежды людей в помещении — это было не самое приятное место. По стенам были развешены черные сумки с судебными делами.
Мэтр Фалло указал Анжелике на маленькое бюро, у которого стоял какой-то человек. Прокурор представил его:
— Мэтр Дегре, адвокат. Мэтр Дегре отныне в вашем распоряжении, он займется делом вашего мужа.
Потрясенная Анжелика разглядывала представленного ей человека.
И это — адвокат графа де Пейрака! Сложно было найти более потрепанную мантию, более поношенное белье, более невзрачную фетровую шляпу. Прокурор, который отзывался о нем с уважением, рядом с ним казался одетым роскошно. У молодого человека не было даже парика. Его длинные волосы были словно из той же коричневой шерсти, что и его одежда. Но при этом, несмотря на бросающуюся в глаза бедность, говорил он весьма самоуверенно.
— Мадам, — тотчас же заявил он, — не нужно говорить в будущем времени, не нужно использовать условное наклонение — я уже в вашем распоряжении. Теперь расскажите мне все, что вы знаете, и ничего не бойтесь.
— Даю слово, — довольно холодно отвечала Анжелика, — что мне известно немного.
— Тем лучше, значит, мы не столкнемся с необоснованными предположениями.
— Есть одна зацепка, — вмешался мэтр Фалло, — королевский указ об аресте без суда и следствия, подписанный самим королем.
— Именно так. Король. Начать следует с короля.
И молодой адвокат взялся за подбородок и нахмурил брови.
— Не слишком удобно! Только напали на след, а выше короля и нет никого.
