— Доброе утро, мэм! Судя по траффику, вы все еще работаете…
Услышав голос Блохина, Нюканен рефлекторно натянул на себя одеяло и густо покраснел: из одежды на нем были одни стринги. И те — абсолютно прозрачные. А прическа превратилась черт знает во что…
— Григорий Максимович, я не одета!
Блохин пропустил крик души мимо ушей и, вцепившись в спинку ближайшего кресла, поволок его к кровати:
— Ситуация выходит из-под контроля! Мне нужны Штайр, Усов и Мацкявичус!! Немедленно!!!
— Эльдрид будет дома в десять вечера… — кое-как пригладил непослушные лохмы Сеппо. — В начале одиннадцатого я буду у нее…
— А почему не утром? — недовольно поморщился Александр Филиппович. — Если мне не изменяет память, просыпается она в шесть утра…
— На то, чтобы привести себя в порядок, мне потребуется не меньше полутора часов. Час десять на дорогу. А в десять Эльдрид должна быть в школе. Свой распорядок дня она менять не будет… Ну и сколько времени мне останется на разговор?
Блохин скрипнул зубами и пристально уставился на Нюканена:
— А вы уверены, что она согласится?
— Нет, не уверен. Но сделаю все возможное…
— Что ж, душой вы не кривите, и это меня радует… — Александр Филиппович откинулся на спинку кресла, а потом заметил развернутый экран локалки: — Кстати, а что вы думаете о ситуации в целом?
— Если пустить ее на самотек, то, с вероятностью в девяносто девять процентов, КПС проголосует за предложение Ламарка…
— А дальше?
— Дальше он отправится на Лагос и попробует убедить Фарелла, Роммеля и Харитонова присоединить Конфедерацию к НСЛ…
— И?
— Они ему откажут, сэр!
Блохин отрицательно помотал головой:
— От власти не отказываются! Поэтому они согласятся…
Стоило Сеппо взглянуть в воспаленные глаза Александра Филипповича, как спорить тут же расхотелось: рвущийся к власти политик был неадекватен!
Не дождавшись его ответа, Блохин изо всех сил врезал кулаком по подлокотнику кресла и зашипел:
— Поэтому… если вам не удастся уговорить свою сестру, нам придется слегка скорректировать ее сознание…
— Уходи…
— Ты не дослу…
— Я сказала, уходи!!! — Эльдрид оглядела его с ног до головы, смахнула со щеки непрошеную слезинку и нервно сжала пальцами поясок платья: — Я не хочу иметь с тобой ничего общего!
— Я — твой брат!!!
— Мой брат был человеком! Он очень остро чувствовал грань между добром и злом, не боялся брать на себя ответственность и всегда отвечал за свои поступки!
— Я и сейчас такой!!!
— Конечно! Именно поэтому ты сбежал из тюрьмы и прячешься в женском теле…
— Я не прячусь!!!
— Ах да! Чуть не забыла! Ты пытаешься взять реванш, снова сделать карьеру и спасти Конфедерацию от Демонов! — Эльдрид посмотрела на Сеппо с плохо скрываемым презрением. — Слушай, а ведь ты одержим! Твоя жажда власти так сильна, что ты готов идти вверх даже по трупам!!!
— Эльдрид, это не так!
— Только не говори, что власть тебе не нужна. Все равно не поверю…
— Нужна… Но только как возможность делать людям добро!
— Добро? — Эльдрид вытаращила глаза… и горько рассмеялась. — А как это утверждение сочетается с тем, что рассказывал на суде твой обвинитель? Если ты запамятовал, то я напомню: вместо того чтобы бросить все силы на борьбу с Циклопами, ты и твои покровители ввели торговые санкции против АНСО
[160]
, разожгли в обычных людях ненависть к модификантам-Демонам, создали «Белое Братство» и убили детей и женщин в Парк-Сити… Что из вышеперечисленного можно назвать добром?
У Сеппо закололо сердце:
— Не все то, что говорилось на суде, — правда! Нас топили игроки другой команды, поэтому там озвучивалось только то, что, по их мнению, могло убрать нас с политического небосклона на максимально длительный срок.
— Игроки? Ты вообще понимаешь, о чем говоришь? На Окраине идет ВОЙНА, на которой умирают люди! Такие же, как ты и я! Как тебе хватает совести называть это ИГРОЙ?!
— «Команда», «игроки», «игра» — это просто термины. Слова, которые объясняют определенные понятия. Вместо того чтобы цепляться к форме, вникай в содержание.
— Как скажешь, — криво усмехнулась сестра. — Попробую озвучить содержание: вы пытались вернуть утраченные территории. Во время войны. И, действуя согласно принципу «цель оправдывает средства», ударили в спину нашим единственным защитникам. Потом получили по рогам и, использовав административный ресурс в личных целях, спрятались в чужие тела. А теперь пытаетесь вернуть себе то, что потеряли…
Сеппо вспыхнул:
— Я не…
— Хватит лгать!!! — заорала Эльдрид. — Если бы ты действительно осознавал свою вину перед населением Конфедерации, то приперся бы не ко мне, а в ближайшее отделение МБ!!!
— Команда Этьена Ламарка — это сборище непрофессионалов… — облизнув пересохшие губы, еле слышно пробормотал Сеппо. — Их идея «лечь» под НСЛ — идиотизм: Фарелл, Роммель и Харитонов не станут заниматься Конфедерацией! Им просто НЕКОГДА! Следовательно…
— Все, хватит! — Сестра вскочила с дивана, подбежала к двери и изо всех сил рванула за ручку. — Уходи! И никогда, слышишь, никогда не возвращайся!!!
У Сеппо подкосились ноги: этот взгляд он уже видел. В день, когда Эльдрид выставила из дома своего первого мужа.
Память услужливо напомнила слова, сказанные ею перед тем, как вычеркнуть из своей жизни человека, с которым она прожила целых шесть лет: «Валдис? Тебя не было, нет и не будет. НИКОГДА!!!»
— Ты что, оглох? Я сказала, убирайся!!!
В коридоре что-то тихонечко звякнуло.
Нюканен откинулся на спинку кресла, скрестил руки под грудью и устало прикрыл глаза: остановить спецов Блохина, начавших движение, находясь в женском теле, было невозможно.
Глава 30
Виктор Волков
Я проснулся как-то сразу, рывком. И, не успев открыть глаза, вывел на тактический экран бэкашки полоску таймеров.
— До прилета Циклопов — час сорок три… — тихонечко прошептала Иришка. — Спи…
Я помотал головой:
— Не хочу. Выспался.
Потом перевернулся на бок и… улыбнулся: моя любимая женщина лежала на спине и, прижав обе ладони к животу, прислушивалась к своим ощущениям.
— Ну что, уже шевелится? — хихикнул я… и чуть не схлопотал подушкой по голове.
Подушку я отбил. А удар кулаком в живот — нет. И не потому, что не успевал, — просто вместо ожидаемых смешинок в глазах Орловой почему-то появились слезы.
