— В Мертоне впервые пробудилось чувство ответственности, — удивился Ксавье.
Рядовое событие служило отличным примером изменения общей атмосферы «Брюс Гамильтон». Айви и Габриелю будет приятно услышать, что их старания не пропадают даром. Конечно, Венус-Коув — тихий городок, на Земле полно других, действительно опасных участков, но там есть свои агенты Света. А я втайне радовалась, что не оказалась в зоне стихийных бедствий или войн. Отчаяние охватывало при виде всего этого в новостях. Я не могла видеть фотографии детей, страдающих от голода и болезней из-за нехватки питьевой воды. При мысли о том, на что способны люди, хотелось плакать. Чем одни из них лучше других? Никто не должен голодать, страдать от одиночества или думать о самоубийстве. Почему Господь допускает такое?
Я обратилась к Габриелю, и он вновь предложил мне подождать.
— Думай о проблемах, соответствующих твоему нынешнему уровню, — вымолвил он.
На следующее утро мы втроем отправились в дом престарелых «Чистое небо». Я пару раз навещала Алису, но потом перестала, проводя свободное время с Ксавье. Габриель и Айви бывали там постоянно, кстати, вместе с Призраком. По их рассказам, он сразу устремлялся к Алисе и самостоятельно находил ее.
Но сперва мы заехали за Молли. Несмотря на воскресенье и девять часов утра, она была полностью готова, а обычно по выходным она редко вставала до полудня. И она принарядилась как для фотосъемки — мини-юбка, туфли на высоких каблуках и открытая рубашка. Тейла, которая ночевала у нее, недоумевала, почему Молли предпочла «Сплетнице» работу со стариками.
— С какой стати ты направляешься в дом престарелых? — спросила она, когда я распахнула для Молли дверцу джипа.
— Мы все когда-нибудь окажемся там, — улыбнулась Молли.
И она поглядела на свое отражение в окне машины, чтобы убедиться: губная помада лежит хорошо.
— Только не я! — заявила Тейла. — У них воняет.
— Созвонимся, — бросила ей подруга и с деловым видом уселась возле меня.
— Но, Молли, — заныла Тейла, — мы собирались встретиться с Адамом и Крисом.
— Передай им от меня привет.
Тейла потеряла дар речи.
Появление Молли застало врасплох персонал «Чистого неба».
— Это Молли, — представил ее Габриель. — Она волонтер.
— Мы благодарны любой лишней паре рук, — устало произнесла Элен, одна из сиделок. — В особенности, сейчас.
— Я счастлива вам помочь, — ответила Молли, четко артикулируя слова. — Крайне важно — отдавать долг обществу.
Она покосилась на Габриеля, но он доставал гитару из футляра и ничего не заметил.
— Вы удачно прибыли прямо к завтраку, — сказала Элен.
— Спасибо, но я уже поела, — заявила Молли.
Элен на секунду замешкалась.
— Я имела в виду завтрак наших подопечных. Можете помочь кормить их.
Мы последовали за ней по мрачному коридору в убогую столовую. Атмосфера в зале оказалась гнетущая, несмотря на музыку Вивальди, которая лилась из старенького CD-плеера. Потертый ковер с цветочным узором, выцветшие занавески с изображениями фруктов. Обитатели устроились за пластиковыми столами на таких же креслах. Те, кому было трудно сохранять прямую осанку, расположились в глубоких кожаных креслах. Несмотря на освежители воздуха, характерный запах аммиака и вареных овощей бил в нос. Портативный телевизор в углу демонстрировал документальный фильм из жизни природы. Сиделки, в основном женщины, занимались обычной рутиной — складывали салфетки, убирали тарелки, повязывали нагрудники тем, кто не мог сделать этого сам. При виде нас на некоторых старческих лицах возникло выражение ожидания, другие, наоборот, не шевелились.
Подносы с завтраком, каждый в упаковке из фольги, выстроились на тележке. По соседству стояли ряды кружек.
Полчаса я провела рядом с женщиной по имени Дора: она сидела в инвалидной коляске, с вязаным шерстяным платком на коленях. Она обмякла, ее взор давно угас. Руки пестрели печеночными пятнами, сквозь пергаментную кожу проступала сеть лопнувших капилляров. Еда выглядела неаппетитно: кучка чего-то липкого, бледно-желтого. Я знала, что стариков часто пичкают супом-пюре, во избежание опасности подавиться и задохнуться.
— Что это? — осведомилась я у Элен.
— Омлет.
Какой-то престарелый джентльмен сражался с ложкой, но руки у него сильно дрожали, и в конце концов он рассыпал все перед собой. Габриель мгновенно оказался рядом.
— Я уберу.
И он собрал омлет бумажным полотенцем. Зрелище увлекло Молли, и она забыла о своей подопечной.
Покормив Дору, я перешла к Мейбл, имевшей репутацию самой агрессивной обитательницы «Чистого неба». Она оттолкнула протянутое блюдо и плотно сжала губы.
— Вы не голодны? — спросила я.
— Ох, не волнуйся из-за Мейбл, — пояснила Элен. — Она ждет Габриеля.
— Ладно. А где Алиса?
— В отдельной комнате: первая дверь направо. Алисе резко стало хуже. Она ослепла, и вдобавок началось воспаление легких.
Почему Айви и Габриель молчали? Может, решили, что меня никто, кроме Ксавье, не интересует? Однако чем ближе я подходила к комнате Алисы, тем сильнее мной овладевал страх.
Призрак уже нес вахту в коридоре. Мы оба тихо переступили порог, и я почти не узнала лежащую на постели женщину. Ничего общего с той Алисой, которую я помнила. Недуг полностью преобразил ее. Тело хрупкое, как у птички, тонкие волосы растрепаны. Никаких красочных кардиганов — только простое белое платье. Я окликнула ее по имени. Она молча протянула руку, однако пес опередил меня, ткнувшись в нее носом.
— Призрак? — шепнула Алиса.
— Это Призрак и Бетани, — ответила я.
— Бетани… Как славно, что ты здесь. Я скучала по тебе.
— Как вы себя чувствуете? — поинтересовалась я. — Вам что-нибудь нужно?
— Нет, дорогая, у меня все есть.
— Простите меня. Я… — начала я и оборвала себя на полуслове.
— Понимаю. Жизнь берет свое. Не извиняйся. Надеюсь, Призрак ведет себя хорошо.
Пес коротко тявкнул.
— Он замечательный товарищ.
— Молодец, мальчик.
— Вы болеете? Вам надо поправиться!
— Не уверена, что хочу этого.
— Алиса, вам следует отдохнуть…
Неожиданно она дернулась вперед, глаза распахнулись. Они не были сфокусированы на чем-то конкретном, просто глядели в пространство.
— Я знаю, кто ты, — прохрипела она.
Мое сердце сжала тревога.
— Я рада, что вы не забыли меня, — пробормотала я.
— Ты хочешь забрать меня.
— Куда, Алиса? — спросила я, не желая мириться с ее смертью.
