Мужчины и женщины. Обнаженные, истекающие кровью.
При жизни они совершали насилие над другими.
Бесконечная череда тысяч проплывающих по реке тел. Их лица то появляются, то исчезают, словно гнилые куски мяса в бурлящей ярко-красной похлебке. Очутившись на поверхности, они жадно хватают ртами воздух, а затем вновь погружаются в кровь. Заботясь только о себе, они взбираются друг на друга. Мысль, что можно вместе попытаться добраться до берега, не приходит им в головы.
Вдоль берега и по мелководью расхаживают кентавры — наполовину люди, наполовину кони. Каждого выбравшегося из реки эти существа колют вилами, и люди сами прыгают обратно в кровавые воды.
Вдруг Шеп осознал, что эти несчастные страдают не только от удушья, захлебываясь в водах подземной реки. Они тянутся к льющемуся сверху свету, Его свету…
В ужасе Патрик задрожал.
«Тираны и убийцы… Неужели такое наказание ожидает меня после смерти?»
— Помогите! Пожалуйста, помогите!
Повернув голову на звук, Шеп увидел чуть в стороне от береговой линии кровавой реки отверстие в земле, как кратер вулкана. Там, под первым, находился второй круг ада. Патрик увидел странный, чуждый человеческому восприятию лес. На деревьях не было листьев, одни лишь шипы. Кричал мужчина лет сорока, одетый в серый деловой костюм, белую рубашку и галстук с узором.
Патрик узнал его — этот мужчина разбился о капот их автофургона.
Самоубийца.
На его глазах ноги мужчины вросли в покрытую пеплом землю, руки превратились в ветви, а пальцы — в острые шипы.
Сразу же на дерево села гарпия — наполовину птица, наполовину женщина. Перескакивая с ветки на ветку, она пожирала зеленые листочки, которые время от времени появлялись на этом ужасном человеке-дереве.
Шеперд не смог разглядеть, что происходит ниже леса самоубийц в третьем круге ада, но услыхал эхо душераздирающих воплей тех, кого пытали, и мерзкие богохульства, направленные на Всевышнего.
Знакомое чувство побудило Патрика поднять глаза кверху. Мрачный Жнец смотрел на него глазницами, в которых мелькали сотни глаз. От улыбки Ангела Смерти кровь в жилах Патрика похолодела. Костлявая рука потянулась из-под черного балахона к нему, но другая рука обхватила ветерана сзади и выдернула из седьмого круга ада.
Патрик заорал, развернулся и встретился глазами с Вирджилом.
— С тобой все в порядке? — спросил старик. — По твоим глазам вижу, что не в порядке.
Патрик ошарашено огляделся, ища глазами Мрачного Жнеца, но Ангел Смерти и видение ада куда-то пропали.
— Патрик!
— Я не могу больше сносить все это: галлюцинации… чувство вины… Но хуже всего одиночество, ощущение внутренней пустоты. Это подобно яду, который медленно отравляет каждую клеточку в моем организме. Только боязнь наказания, которое ожидает самоубийц после смерти, все эти годы удерживала меня от того, чтобы свести счеты с жизнью. Я запутался, я заблудился, а вокруг — только тьма.
— Еще не все потеряно, Патрик. Еще есть время измениться, впустить свет в свою душу.
— Как? Скажи мне!
— Надо вновь научиться чувствовать, — сказал старик. — Там, где есть любовь, найдется место и божественному свету.
— Сейчас я чувствую в душе лишь пустоту.
— Ты просто боишься чувствовать. Перестань прятать в себе свои эмоции. Позволь своему естеству испытать боль и страдания. Тебе следует посмотреть правде в лицо.
— О какой правде ты говоришь? — спросил Шеперд. — Что ты обо мне знаешь, Вирджил? Что твой дружок де Борн рассказал тебе обо мне?
К ним подбежал Паоло. Его глаза горели сумасшедшим огнем, а разум страдал от собственных галлюцинаций.
— Посмотрите на небо! Вы видите?! Демон летит!
Шеп и Вирджил подняли головы вверх.
Беспилотный самолет «Жнец» завис под клубящимися темными облаками. Его кроваво-красные линзы «глаз» следили с высоты за людьми.
Вирджил покосился на дрона.
— Это не демон, Паоло, это беспилотный самолет, — сказал старик. — Где ты оставил Пателей?
Серый автофургон «фольксваген» на большой скорости вырулил на тротуар. Из выхлопной трубы механического зверя громыхнуло. Машину занесло вбок. От нее во все стороны затопленной улицы пошли волны. Панкай сидел за рулем, его жена и дочь рядом, на передних сиденьях. Франческа лежала на третьем ряду сидений.
Панкай опустил стекло.
— Солдаты идут! Живей, убираемся отсюда!
Шеп рывком открыл заднюю сдвижную дверь, пропуская вперед Паоло и Вирджила. Старая колымага то и дело шла на таран, пробиваясь на юг по Парк-авеню к Нижнему Манхэттену.
Круг восьмой
Жульничество
Уже над новым рвом мы одолели
Горбатый мост и прямо с высоты
На середину впадины смотрели.
О Высший Разум, как искусен ты
Горе, и долу, и в жерле проклятом,
И сколько показуешь правоты!
Повсюду, и вдоль русла, и по скатам,
Я увидал неисчислимый ряд
Округлых скважин в камне сероватом.
Они совсем такие же на взгляд,
Как те, в моем прекрасном Сан-Джованни,
Где таинство крещения творят.
Я, отрока спасая от страданий,
В недавний год одну из них разбил:
И вот печать, в защиту от шептаний!
Из каждой ямы грешник шевелил
Торчащими по голени ногами,
А туловищем в камень уходил.
Данте Алигьери. Ад
21 декабря
Трибека, Нью-Йорк
06:07
1 час 56 минут до предсказанного конца света
На лестнице никого. Хороший знак. Дэвид Кантор добрался до лестничной площадки второго этажа. Его ноги болели от усталости. Четырехглавые мышцы жгло огнем после продолжительной поездки на велосипеде.
«Выбиваешься из графика… Вперед!»
Схватившись за перила, Дэвид побрел вверх по ступенькам. Каждый выдох отдавался эхом в наушниках шлемофона.
Поездка по Манхэттену на десятискоростном велосипеде оказалась тем еще «удовольствием». Военное снаряжение Дэвида мешало удерживать равновесие. Широкие подошвы ботинок то и дело соскальзывали с педалей. Впрочем, у езды на велосипеде были и существенные достоинства. Во-первых, Дэвид без особого труда мог проехать по забитым брошенными машинами улицам. Во-вторых, его передвижения по городу не были слышны военным.
Впрочем, как оказалось, армия является наименьшей из его проблем.
