— К сожалению, это так.
— И что вы будете делать? — спросила Ли Нельсон.
— Предпринимать все, лишь бы удерживать этот кошмар в пределах Манхэттена. По нашим подсчетам, четверть миллиона людей уже мертвы. Полмиллиона больных и здоровых предпринимают попытки выбраться с острова. Мы заблокировали туннели и взорвали мосты, но число умерших множится, и отчаяние придает людям решимости. Существует серьезная опасность того, что несколько ловкачей все-таки проникнут за оцепление. Ваша семья, насколько я знаю, живет в Нью-Джерси?
— В Хобокене.
— На моторной лодке туда за час можно добраться по Гудзону, — сказал мужчина. — Большинство нарушителей карантина мы, конечно, остановим, но ньюйоркцы — отчаянные ребята. Не исключено, что кто-то из заразных прорвется, и мы потеряем Нью-Джерси.
— Что вам от меня надо? — спросила женщина.
— Нам нужна вакцина. Ваш пилот совершил вынужденную посадку в парке Инвуд-Хилл. Кто он? Куда он направлялся?
— Сержант Патрик Шеперд. Один из моих пациентов.
Джей Звава ввел полученную информацию в свой «блэкбэрри».
— Он ветеран? — задал вопрос офицер.
— Да. С сегодняшнего утра у него протез левой руки. Его жена и дочь живут где-то в Бэттери-парке.
— Как зовут эту женщину?
— Беатриса Шеперд.
— Сержант, — позвал капитан подчиненного.
— Да, сэр?
— Освободите доктора Нельсон. Она пойдет со мной.
Бэттери-парк, Манхэттен
21:11
Беатриса Шеперд спустилась по ступенькам северного лестничного колодца. Ее мучил страх за судьбу дочери, которая до сих пор не вернулась домой. Женщина дошла лишь до застекленного входа в двадцатидвухэтажный многоквартирный дом и застыла, оставаясь в тени.
Смерть воцарилась на Манхэттене, разрушая саму сердцевину Большого Яблока. Она лежала, распластавшись, на обочине под строительным навесом и истекала кровью. Она сидела за рулем неподвижного такси. Мотор работал вхолостую. Она заразила общественный транспорт и мобилизовала армию живых мертвецов, состоящую из впавших в отчаяние, испуганных туристов, которым некуда было деться.
На противоположной стороне улицы отец троих детей запустил кирпичом в витрину погруженного в темноту здания ломбарда. Этот турист из Англии искал место для ночлега. Скрывающийся во тьме владелец нажал на спусковой крючок дробовика. Выстрел сначала ослепил, а затем отбросил туриста на землю.
Беатриса поспешила в вестибюль. Господь подал ей знак. У дочери больше шансов найти ее здесь, чем у нее отыскать дочь в этом хаосе.
Она должна оставаться в своей квартире и молиться.
Съезд с парковой автострады Генри Гудзона на 158-ю улицу
21:47
Двадцать минут понадобилось им, чтобы дойти до подземного перехода под мостом Джорджа Вашингтона. Чем ближе они подходили к месту, тем громче и пронзительней становились крики. Вопли далеко разносились в морозном декабрьском воздухе. Где-то раздавались автоматные очереди. Странные свистящие звуки слышались над рекой Гудзон, когда невидимые невооруженному глазу беспилотные самолеты пролетали высоко над головами. Патрульные катера сновали по реке. Их моторы урчали, а прожекторы освещали воды в поисках нарушителей. Высоко над их головами, на Бронкской скоростной автостраде очаги оранжевого пламени освещали ночь. Десятки горящих автомобилей озаряли собравшихся вокруг них людей.
Запах горелого, исходивший от моста, перебивал все запахи.
Патрик и Вирджил, прячась за стальными перилами, разделяющими парковую автостраду Генри Гудзона посередине, быстро миновали восточное основание моста. За лабиринтом съездов со взорванного моста они перелезли через четырехфутовый барьер к ведущим на север полосам движения. Преодолев стальное дорожное ограждение, мужчины добрались до съезда на 158-ю улицу. Там было пусто. Дорога круто шла вверх. Спутники шли дальше. Белесый пар поднимался в холодном воздухе из приоткрытых ртов.
— Вирджил! В госпитале ты говорил, что все в жизни имеет причины и последствия.
— Только исправив причину, можно исправить последствие.
— И как же это сделать? — спросил Патрик. — Люди умирают тысячами. Де Борн и его приспешники втягивают мир в очередную войну. Как исправить столько зла и несправедливости?
— Несвоевременный вопрос, друг мой. Ты спрашиваешь меня как психиатра или как духовного наставника?
— Какая разница. Я хочу получить ответ на мой вопрос.
Старик шел, обдумывая заданный ему вопрос.
— Я отвечу, но ответ тебе не понравится, — наконец произнес он. — Зло в этом мире преследует определенную цель. Оно побуждает людей делать выбор. Без зла не было бы духовного роста, преображения. Только через преображение люди изменяют свою эгоистичную природу и способны на альтруистические поступки.
— Эзотерическая чушь! — фыркнул Патрик. — Господи! А я-то думал, что ты профессионал. Представляю, что ты говоришь матери, чьего ребенка застрелили на улице.
— Я ведь говорю не с матерью, а с солдатом, который нажал на спусковой крючок.
Земля ушла у него из-под ног. Мир закружился, и Патрик опустился на колени, сильно ударившись о бетон. В груди защемило сердце.
— Кто?.. Кто рассказал тебе об этом? Де Борн?
— А какая разница? — спросил Вирджил.
— Его отец был в ярости… Он бежал на меня. Фарси… Я не знал, что говорить… Меня учили действовать. Я не хотел его убивать. Просто у меня не было другого выбора.
— Ты серьезно в это веришь?
Шеп отрицательно покачал головой.
— Мне следовало умереть еще тогда… Моя смерть вместо смерти отца ребенка… А вместо этого… Боже!..
Нервы сдали, и спазм пронзил его тело. Отчаяние поглотила ночь, и без того переполненная страданиями.
— Самоубийство не имеет ничего общего с духовным преображением, Патрик. Это грех. — Вирджил опустился на бетон рядом с Шепердом и обнял его за плечи. — Как давно это произошло?
— Восемь лет и три месяца назад.
— И ты мучишься с тех пор?
— Да.
— Ну вот, — сказал психиатр. — Чувство справедливости у тебя есть, а с преображением что-то не выходит.
— Не понял.
— Ты спрашивал, почему Бог допускает существование зла. Я бы задал другой вопрос: «Почему Бог вообще создал этот мир?» Каков смысл существования человека? Что если я скажу тебе, что все, окружающее нас — этот съезд, этот город, эта планета — все, что мы называем физическим миром, составляет один лишь процент бытия, созданного с одной единственной целью — дать возможность выбирать.
— Выбирать? Кому? Человеку?
