* * *
Доминика подняла от распечатки слегка раздраженный взгляд.
— Я не понимаю. Что в этом важного?
— Карта Пири Рея, та, которую я обнаружил на плато Наска. Она была заключена в иридиевый сосуд. И на ней отмечено месторасположение кратера Чикшулуб. Чичен-Ица расположена на наружной части корки этого кольца. Если провести линию от пирамиды Кукулькана к центру кратера, образованного метеоритом, она ляжет под углом 23,5°, — это угол наклона земной оси при вращении, который отвечает за смену времен года.
Снова та же песня.
— Хорошо, и что же все это значит?
— Что это значит? — Мик вскочил на ноги. — Это значит, что пирамида Кукулькана была преднамеренно размещена на полуострове Юкатан, чтобы отметить расположение кратера Чикшулуб. Здесь нет никакой ошибки, Доминика. Возле места столкновения с астероидом нет больше ни одного древнего строения, а значение угла не может быть простым совпадением.
— Но откуда древние майя могли знать о столкновении с астероидом, которое произошло шестьдесят пять миллионов лет назад? Посмотрите, сколько современным людям понадобилось времени, чтобы обнаружить это.
— Я не знаю. Возможно, они использовали те же технологии, при помощи которых составлены карты Пири Рея, где береговая линия Антарктиды показана без учета ледяного покрова.
— И что вы думаете — что двадцать первого декабря человечество будет уничтожено огромным астероидом?
Мик опустился на корточки у ее ног, его лицо исказилось от боли.
— Человечеству угрожает не астероид. Повторное столкновение с подобным астероидом маловероятно, о подобном астрономическом казусе можно даже не думать. К тому же в пророчестве майя говорится о темном участке Млечного Пути, а не о космическом снаряде.
Он коснулся лбом ее колена. Доминика погладила его по затылку, пропуская сквозь пальцы каштановые волосы, грязные и липкие от пота.
— Может, вам лучше немного отдохнуть?
— Я не могу, мой мозг не позволит мне заснуть. — Он встал, прижимая компресс к пострадавшему глазу. — Что-то в расположении пирамиды Кукулькана всегда меня тревожило. Она не похожа на опорные точки Египта, Камбоджи и Теотиуакана. Эта пирамида всегда казалась мне стоящей не на своем месте, — словно самодовольный франт, который сторонится своих братьев и сестер без причины и вне общего замысла, ведь все ее сестры-пирамиды по всей Земле расположены практически на одном и том же расстоянии друг от друга. Теперь, думаю, я понял, в чем дело.
— Что поняли?
— Добро и зло, Доминика, добро и зло. Где-то в пирамиде Кукулькана спрятано добро — ключ к нашему спасению. А где-то в кратере Чикшулуб затаилась злобная сущность, которая набирает силу по мере приближения солнцестояния.
— Откуда вы знаете… простите, я забыла, что вы просто чувствуете это.
— Дом, мне нужна ваша помощь. Вы должны помочь мне выбраться отсюда.
— Я пыталась…
— Забудьте про апелляции, у нас нет времени. Мне нужно выбраться отсюда!
Он теряет контроль.
Мик схватил ее за запястье.
— Помоги мне сбежать. Мне нужно попасть в Чичен-Ицу…
— Отпустите меня! — Свободной рукой она вытащила ручку из кармана.
— Нет, подожди, не зови охрану…
— Тогда отпусти, ты пугаешь меня.
— Прости. Прости. — Он разжал пальцы. — Просто выслушай меня, хорошо? Я не знаю, что именно грозит человечеству, но знаю, какую роль в этом сыграл космический сигнал.
— Продолжай.
— Этот сигнал был чем-то вроде звонка будильника, посланного по космическому коридору, по Черной дороге, и должен разбудить то, что спрятано на дне залива.
Фолетта был прав. Его паранойя прогрессирует.
— Мик, успокойся. Здесь ничего не…
— Ты ошибаешься! Я чувствую это точно так же, как чувствую, что Черная дорога в Шибальбу открывается все шире. Эта тропа становится более четкой…
Он уже кричит…
— Я чувствую, как она расширяется, я не знаю, как это получается, но я клянусь в этом! И есть еще кое-что…
Она увидела, что в его глазах блестят слезы — слезы отчаянья или страха?
— Я чувствую чье-то присутствие на другом конце Черной дороги. И тот, кто стоит там, тоже меня чувствует!
Вошла сиделка в сопровождении огромных санитаров.
— Добрый вечер, мистер Гэбриэл. Пришло время принимать лекарства.
Мик посмотрел на шприц.
— Это не «зипрекса»!
Два санитара схватили его за руки, третий удерживал его ноги.
Доминика беспомощно смотрела, как его скручивают.
— Сестра, что здесь происходит?
— Мистеру Гэбриэлу назначены три укола «торазина» в день.
— Три?
— Фолетта хочет превратить меня в овощ! Дом, не позволяй им… — Мик дико извивался на кровати, но санитары не давали ему двигаться. — Не позволяй им. Доминика, прошу…
— Сестра, я лечащий врач мистера Гэбриэла, и я…
— Уже нет. Доктор Фолетта отдал приказ. Можете поговорить с ним утром. — Сиделка протерла спиртом предплечье Мика. — Держите его крепче.
— Мы пытаемся. Делай уже укол…
Мик поднял голову, на шее вздулись вены.
— Дом, да сделайте же что-нибудь! Кратер Чикшулуб… Время же уходит, время уходит…
Доминика видела, как закатились его темные глаза, как голова бессильно упала на подушку.
— Вот так-то лучше, — проворковала сиделка, вынимая иглу. — А вам пора идти, интерн Вазкез. Ваши услуги мистеру Гэбриэлу уже не понадобятся.
9
21 октября 2012 года
Пентагон, Арлингтон, Вирджиния
Пьер Борджия вошел в зал совещаний и занял свое место за овальным столом — между министром обороны Диком Пристасом и начальником штаба американской армии генералом Джеймсом Адамсом. Прямо напротив него оказался директор ЦРУ Патрик Харли, министр воздушной обороны генерал Арне Коэн и министр военно-морского флота Джеффри Гордон — двухметровый здоровяк, начальник военно-морских операций, приветствовал Борджию быстрым кивком.
Генерал Большой Мик-Костоло, комендант морской пехоты, пришедший вместе с Борджией, занял место справа от Гордона.
Во главе стола сидел генерал Джозеф Фекондо, глава объединенного комитета начальников штабов и ветеран войн во Вьетнаме и Персидском заливе. Он провел загорелой рукой с отличным маникюром по коротко стриженным седеющим волосам и недовольно покосился на Борджию и Костоло.
— Ну, теперь, когда мы все наконец-то собрались, думаю, можно и начать. Командующий Харли?
