— На самом деле вам все эти сложности не важны. Вам нужно только понять разницу между ядерным синтезом и распадом. Синтез происходит, когда два атома водорода соединяются, синтезируются, превращаясь в атом гелия. Этот процесс, аналогичный тому, что происходит на Солнце, высвобождает огромное количество энергии, большее, чем при распаде, а значит, приводит к более сильному взрыву.
Табер кивнул.
— Ключевой фактор, определяющий силу термоядерного оружия, — это то, как именно происходит взрыв. Бомба чистого синтеза кардинально отличается от водородной и атомной бомб тем, что не требует пускового механизма деления. Это значит, что в конструкции такой бомбы не понадобятся ни плутоний, ни обогащенный уран. Позитивный момент заключается в том, что отсутствие плутония снижает вероятность радиационных осадков. Негативный момент в том, что при небольшой взрывной энергии поражающая способность этого оружия выше, чем у любой из ныне существующих водородных бомб.
— Насколько выше?
— Я могу привести пример, — сказал Мартинез. — Мощь атомной бомбы, которую мы сбросили на Хиросиму, в тротиловом эквиваленте составляла пятнадцать килотонн, или пятнадцать тысяч тонн. Температура в центре взрыва доходила до семи тысяч градусов, скорость ударной волны составила девятьсот восемьдесят миль в час. В радиусе полумили от взрыва погибли практически все.
— И это был взрыв мощностью пятнадцать килотонн. Мощь современных версий водородных бомб в тротиловом эквиваленте колеблется от двадцати до пятидесяти мегатонн, что приблизительно равняется двум-трем тысячам бомб, сброшенных на Хиросиму. Взрывное устройство «чистого синтеза» несет еще большее разрушение. Зона поражения одной небольшой бомбы «чистого синтеза» мощностью в две килотонны равняется зоне поражения водородной бомбы мощностью тридцать мегатонн. То есть одна тонна «чистого синтеза» в тротиловом эквиваленте равна пятнадцати миллионам тротилового эквивалента водородной бомбы. Если вам необходимо уничтожить шестьдесят семь тысяч квадратных километров чужой территории, то «чистый синтез» — именно то, что вам нужно.
О господи… Несмотря на работающий в полную силу кондиционер, Барбара почувствовала, как по спине течет пот.
— Так вы думаете, что иностранные ученые смогли разработать подобное оружие?
Мартинез и Табер переглянулись.
— Что? Говорите!
Табер потер переносицу.
— Как я уже сказал, осуществимость производства устройства «чистого синтеза» еще не доказана, мисс посол, но уже больше десятилетия США и Франция играют с этой идеей.
Доктор Мартинез посмотрел ей в прямо глаза.
— Как я и говорил, ничего особо шокирующего в этом открытии нет. Ученые из ИЭЭИ много лет протестуют против легализации и оправдания этих работ. То, что случилось, является грубым нарушением договора о всеобщем запрещении ядерных испытаний.
— Притормози на секундочку, Марти, — вмешался Табер. — Мы оба знаем, что в договоре о всеобщем запрещении ядерных испытаний не упоминается «чистый синтез».
— Почему же нет? — спросила посол.
— Это упущение в договоре было сделано в основном потому, что ни одна нация никогда формально не признавалась в разработке оружия «чистого синтеза».
— Думаете, Франция могла продать эти технологии Австралии?
— Мы не политики, посол Бекер. — Табер поднялся. — И кроме того, кто сказал, что это была Франция? С тем же успехом это могли оказаться русские или старые добрые Соединенные Штаты Америки.
Мартинез кивнул.
— У Соединенных Штатов было достаточно возможностей для разработок. Относительно полевого испытания этого оружия в Австралии можно лишь строить догадки.
Барбара покачала головой.
— Господи, я отправляюсь прямо в паучье гнездо. Все пять стран-участников Совета безопасности прислали свои делегации. И все будут указывать пальцами друг на друга.
Мартинез откинулся на подголовник кресла и закрыл глаза.
— Вы ведь не поняли важность того, что произошло, не так ли, мисс посол? «Чистый синтез» — это оружие конца света. Ни одна страна, в том числе и Соединенные Штаты, ни в коем случае не должна разрешать каких бы то ни было экспериментов с использованием чистого синтеза. Не важно, какая страна первой достигнет успеха, полученное оружие способно уничтожить нас всех.
Барбара почувствовала пустоту в животе, когда самолет пошел на посадку. Реактивное такси зашло на посадочную полосу, пролетев над уже ждущим их вертолетом Сикорского S-70 B-2 «Морской ястреб».
На площадке перед ангаром их встретил высокий джентльмен в черном облегающем неопреновом костюме. Он подошел к Барбаре и протянул руку для приветствия.
— Мадам посол, я Карл Брандт из организации австралийской геологической службы, здравствуйте. Извините за нереспектабельный вид, но свинцовые костюмы, которые нам придется носить, весьма пригодятся там, куда мы направляемся. Насколько я понимаю, эти джентльмены из ИЭЭИ?
Табер и Мартинез представились.
— Прекрасно. Послушайте, я не хотел бы торопить вас, но Нулларбор, точнее, то, что от нее осталось, в двух часах полета отсюда, а нам нужно попасть туда до захода солнца.
— Где остальные члены делегации Совета безопасности?
— Уже ждут вас в вертолете.
* * *
Мексиканский залив
Мик стоял на коленях у стальной двери трехметровой камеры, изо всех сил борясь со сном, и ковырялся в замочной скважине украденной скрепкой.
— Зараза! — Он прислонился к стене, глядя на сломанную скрепку, часть которой так и осталась в замке.
Это плохо… Я не могу сконцентрироваться. Мне нужно поспать, нужно хоть немного отдохнуть. Он закрыл глаза, затем снова открыл их. Нет! Не смей засыпать, работай с замком. Борджия скоро будет здесь и…
— Мик?
Услышав свое имя, он замер.
— Мик Гэбриэл, ты там?
— Теперман?
В замке заскрежетал ключ, и дверь открылась.
Вошел Марвин, оставив дверь открытой.
— Вот ты где! Сложно было тебя найти, этот корабль такой огромный. — Он протянул Мику дневник в кожаном переплете. — Интересное оказалось чтение. И все же я считаю, что твой отец всегда был слишком увлекающимся человеком.
Мик посмотрел на дверь.
— Знаешь, а ведь я был знаком с твоим отцом. Это было в Кембридже, в конце шестидесятых. Мне оставалось три года до выпуска. Юлиуса тогда пригласили читать лекции на тему «Загадки древнего человечества». Мне они показались просто блестящими, честно говоря, именно из-за них я выбрал карьеру экзобиолога.
Марвин заметил, что Мик не сводит глаз с двери. Потом повернулся и увидел торчащий из замка обломок скрепки.
— Ну, так ты далеко не уйдешь.
