Степан Иванович, столь же бесстрастно пожав плечами, спрятал «маузер» в притороченную к стеганной обшивке деревянную кобуру, снял один из «скрайберов», на столик уложил.
— Они начинают беседу —
И, яростно сжав кулаки,
О тех, кто их продал и предал,
Всю ночь говорят моряки.
[54]
Пели оба — негромко, печально. Пальцы Степана Ивановича привычно разбирали оружие. Деталям находилось место прямо над столиком, благо невесомость позволяла. Выше всех расположилась ствольная коробка черного вороненого металла.
Семен Аскольдович допел куплет, обернулся:
— Что у нас получается, Степан? Счетная машина выдала более ста вариантов перемещения при включении новой установки «Пространственного Луча». Так и должно быть, но один почему-то совпал с тем, что мы увидели, когда экспериментировали с камнем из твоего перстня. Помнишь, мы пропустили через него пучок синего излучения?
— Как в Шекар-Гомпе, — согласился тот, что был в очках, не отрываясь от своей важной работы. — Только излучение другое, и камень иной совсем. Но поскольку перстень непростой, а камешек и того интереснее, значит, не зря это. Подсказку добрые люди нам дают. Видишь, прилетели!
Семен Аскольдович скользнул взглядом по черному экрану.
— Подсказка? Может быть… Кто-то же забросил тебя на Тускулу! Значит, поищем Агасфера здесь?
Степан Иванович, завершив разборку «скайбера», полюбовался результатом.
— Нет, Семен!
Нахмурился, сцепил пальцы в кулак:
— Неправильно ставишь вопрос, чердынь-калуга. Не поищем, а найдем — и прикончим!
Его собеседник, лишних слов не любивший, вместо ответа дернул кончиками губ. Пальцы легли на рычажки приборной панели:
— Еще один виток — и посадка. Иных распоряжений не будет, товарищ командир?
Распоряжений не последовало. Каждый занялся своим делом.
А вот пели вместе:
— Они вспоминают Цусиму,
Напрасную храбрость свою,
И небо отчизны далёкой,
И гибель в неравном бою.
И в шуме морского прибоя
Они говорят морякам:
«Готовьтесь к великому бою,
За нас отомстите врагам!»
