Широкая красная полоса заката протянулась по стене штаба, пересекла портрет Ленина и застыла на запрокинутом, коричневом от загара и грязи лице спящей Симки. Та, не открывая глаз, недовольно поморщилась, пробормотала: «Отъячь»
[59]
… попыталась было сунуть голову под подушку и проснулась.
Вскочив, она не сразу сообразила, где находится, и некоторое время дико озиралась по сторонам. Затем, вспомнив всё, вздохнула с облегчением, довольно погладила живот. Подумав, встала и пошла к выходу.
За дверью, к крайнему негодованию Симки, обнаружился часовой.
– Не велено тебя выпущать!
– Чи-и-иво-о-о?!! – завопила Симка. – Я тут что, заарестованная?! Ничего не взяла, ничего не уворовала, вот, смотри, вся наскрозь я видная! Я своей волей пришла, ваш товарищ комиссар меня привела! Завтра в уезд поеду! Да выпусти уже, ирод!
– А на кой тебе?
– На кой?! – рассвирепела Симка. – Узнаешь на кой, коли у вашего комиссара на полу кучу навалю! В кусты надо, не понимаешь?!
– Не велено! – неуверенно повторил часовой.
– Ну и чёрт с тобой! – неожиданно кротко согласилась Симка, отступая в глубь комнаты. Озадаченный такой внезапной покорностью крикливого существа, часовой глянул внутрь и увидел цыганскую девчонку уже сидящей верхом на подоконнике.
– Дур-рак! – пригвоздила его Симка. – Дверь стережёт, а окна настежь! Да не бойся, дела сделаю – ворочусь!
– Стоять, зараза! – кинулся к ней часовой. Симка пулей выметнулась за окно и свалилась прямо под ноги комиссару Коржанской.
– Куда это ты? – спокойно осведомилась она.
– Товарищ комиссар, а товарищ комиссар, а ваш солдат меня до ветру не пущает! – запищала Симка. – Уж так его умоляла, чуть только на колени не бухалась! А он, изверг, мучитель староприжимный, говорит: здесь всё делай, не велено выпущать!
– Врёт она всё, товарищ комиссар! – обиженным басом заявил свесившийся в окно Чернецов. – Сейчас верещать начала! Я не выпущал по приказу, так она – в окно!
– Иди делай всё, что хочешь, – чуть улыбнувшись, приказала Коржанская. – Уборная – там. И быстро возвращайся ужинать.
Широко улыбнувшись и показав часовому длинный розовый язык, Симка кинулась на зады.
Сделать всё по-быстрому не вышло: возле деревянного сортира сидела целая команда красноармейцев, дожидавшихся своей очереди. Раздосадованная Симка выбежала со двора, спустилась к Дону и запрыгала по кустам, отыскивая место, далёкое от мужских глаз. Вскоре она нашла полузасохшую протоку, надёжно скрытую густыми зарослями камыша и совсем не видную с берега. Обрадовавшись хорошему укрытию, Симка успела ещё наспех простирнуть юбку и, кое-как натянув её на себя, полезла по обрыву вверх.
Вернувшись в штаб, она застала Коржанскую за перевязкой. За день бинт присох намертво, и товарищ Ванда, морщась, отмачивала его тряпкой, которую окунала в ведро с водой. Застыв на пороге и болезненно стиснув зубы, Симка наблюдала за этой процедурой.
– А, это ты – очень вовремя, – сквозь зубы сказала Коржанская, заметив девчонку. – Подойди сюда. Можешь взять этот бинт и как следует дёрнуть?
– И господь с тобой, миленькая! – ужаснулась Симка. – Кровища потекёт, и больно будет – страсть!
– Ничего страшного. Зато сразу, – убеждённо сказала товарищ Ванда, вытирая испарину на лбу. – Не могу я целый вечер с ним возиться! Это ж надо было так присохнуть… Ну, дёрнешь или нет?
– Дёрну, – решилась Симка, подходя на цыпочках к комиссару.
– Намотай на кулак и – резко! – распорядилась Коржанская. – Ну что ты, глупая, морщишься, это же быстро! Можешь не смотреть! Как лошадь за узду, рвани – и всё!
Симка ответственно постаралась выполнить приказ, но руки у неё дрожали, и грязный, окровавленный бинт проскользнул через пальцы. Коржанская, поняв, что толку от цыганки не будет, со вздохом отстранила её, намотала бинт себе на руку и рванула. У неё вырвался хриплый вскрик, из едва поджившей раны засочилась кровь. Симка, охнув, зажмурилась и запищала:
– Да что ж это ты творишь, товарищ комиссар… Это ж просто зверство! Надо просто травку приложить, и всё на третий день заживёт!
– Какую тут, к чертям, травку… – сквозь зубы процедила бледная Коржанская, зажимая рану чистым бинтом. – Я, знаешь, не слишком разбираюсь в знахарстве…
– Дозволь, принесу! – вскочила Симка. – Очень даже простая травка, повсюду тут растёт у реки! Цыгане ей завсегда лечатся! – и, не дожидаясь согласия, вынеслась за порог.
Вернулась она быстро и победоносно вывалила на стол целую пригоршню мелких листьев, на которые Ванда посмотрела с крайним недоверием. Симка, впрочем, не обратила на этот взгляд никакого внимания, споро растёрла в ладонях принесённую траву и поднесла горсть зелёной кашицы к плечу Коржанской.
– Оп-п! Вот так! И примотать! Давай-ка конец, вот, хорошо… Ну и всё! Уже завтра подживать начнёт! Моя бабка всегда так делала!
– Думаешь, поможет? – Коржанская с сомнением наблюдала за тем, как Симка заканчивает перевязку.
– Хужей уж наверняка не будет! – заверила Симка, ловко собирая с пола просыпавшиеся листочки. – Тебе теперь отдохнуть бы.
– Верно, так и сделаю, – медленно сказала товарищ Ванда, проводя ладонью по лбу, и Симка только сейчас обратила внимание на серые тени у её глаз. – Завтра очень рано вставать. А ты иди на двор, там тебя покормят. Но никаких танцев перед бойцами, понятно?
– Почему-у-у?.. – заныла Симка. – Товарищ комиссар, да какая же от моей пляски беда, кроме радости? Людям весело, мне весело…
– Потому что тебе надо учиться, а не кривляться за куски! – отрезала комиссар. – Привыкай к другой жизни, она у тебя скоро начнётся. Думаю, что и всех цыган со временем переучим.
Симка осторожно пожала плечами, не рискнув возразить.
– Чем вы занимаетесь в таборе? – с неожиданным интересом спросила Коржанская. – Враньём, воровством?
– И вот грех тебе этак говорить! – обиделась Симка. – Отродясь у нас не крали! Ну, бублик разве что на рынке… И вовсе наши цыганки не врут, а самую истинную правду говорят! У нас гадалки все хорошие, бабка моя и вовсе – ух! И я от неё всё знаю! Хочешь, погадаю тебе?
– Ещё не хватало… – отмахнулась Ванда. – Скажи вот лучше, с комполка Рябченко ты давно знакома?
– С кем, с кем?! – поразилась Симка.
– Ну, как же! Григорий Николаевич…
– А-а, командир наш! – обрадовалась Симка. – Как же, давно знаю! Мы его прошлым годом возле Крыма спасли, едва живого подобрали. Бабка моя вместе с Меришкой его на ноги поставила!
– Так значит, это правда всё… – пробормотала товарищ Ванда. Симка, опасаясь ляпнуть что-нибудь не то, напряжённо следила за её лицом.
– А эта ваша… Меришка – твоя подруга или сестра?
