Словно в подтверждение опасений впереди послышалось короткое тявканье, и звук снова поглотила тишина.
Я прижался к испуганно всхрапнувшему жеребцу, до боли в глазах вглядываясь в темноту.
Это всего лишь лиса! Неужто я с лисой не справлюсь?
Словно в ответ моим мыслям на дорогу выпрыгнул белый зверь. Гораздо крупнее обычной лисы, но и не волк. Будто в насмешку надо мной послышалось знакомое тявканье. На этот раз где-то сзади. Я стремительно развернулся и замер, растерянно разглядывая две его точные копии. Меня тут же сбили с ног. Я откатился, спасаясь от оскаленных морд, нашарил рядом еще теплую рукоять и принялся колоть наугад. Скулеж и короткий хрип подсказали, что клинок нашел жертву. Звери на миг отпрянули, замерли и тут же взбешенной, неистовой волной накатились, подмяли под себя.
Сколько их? Сто? Тысяча? Рука совсем скоро устала колоть и резать, но меньше этих тварей не становилось. Их укусы горели, словно клейма раскаленного тавра, и приводили в бессильную ярость, а в голове билась равнодушная мысль: «Глупо! Как же глупо погибнуть вот так!»
Все закончилось так же внезапно, как и началось. Лисы белыми призраками, облаками тумана в мгновение ока растворились среди деревьев.
Морщась от боли, я с трудом сел. Никогда в жизни не чувствовал себя таким слабым! Таким ничтожным!
Лошадь сбежала.
Одежда порвана.
Я даже подняться не могу! Видимо, какой-то зверь всерьез наметил меня себе на ужин. Но самым мерзким было другое! Меня мутило, а перед глазами все плыло так, словно я перебрал вина.
Не выдержав, я снова лег на землю и, кажется, отключился.
Меня заставили очнуться легкие шаги. Совсем близко… Приоткрыв глаза, я сквозь веки увидел, как надо мной склонилась одетая в белые одежды фигура. Нереальность сводила с ума. Наверное, от укусов у меня начался жар, и как следствие – видения. А может, пришло мое время, и ко мне спустился ангел?
– Владислав… Любимый…
– Катарина? – Глаза распахнулись сами собой, а ощущение нереальности усилилось. Ну, точно, видения! Откуда взяться в лесной чаще ночью моей любимой?
– Вставай. Пойдем!
Я ощутил тепло и реальность ладони, сжавшей мою руку.
Прикусив губу до крови, я усилием воли заставил себя подняться. Боль была везде. Нет, не так. Я сам стал этой болью.
Мою талию обвила гибкая девичья рука. Опираясь на спасительницу, я сделал шаг. Еще. Еще.
– Куда ты меня ведешь? – Вырвавшийся хрип трудно было назвать голосом. Я невольно коснулся на удивление целого и невредимого горла. Только чудо не позволило белым тварям добраться до моей глотки. Или… что-то заставило их оставить меня в живых?
– Тут недалеко ручей! Нужно промыть раны. Вымыть из них яд. Пока не поздно. – Катарина крепче обняла меня за талию и повела куда-то в лес.
Сколько мы шли – не знаю. Реальность не раз ускользала от меня. Не прекращая шагать как заведенный, я несколько раз проваливался в забытье, затем вновь возвращался в этот мир. Казалось, мы идем вечность. Огонь из ран проник мне в кровь и теперь жег изнутри. И хотелось лишь одного – смерти.
В лицо плеснули ледяной водой, заставляя очнуться и жить. Я распахнул глаза и уставился в глаза любимой. Жжение почти исчезло. Осталась лишь зудящая боль, но я уже знал – очень скоро пройдет и она.
– Катарина… – мой голос еще был хриплым, но я уже мог его узнать.
– Владислав… Влахо… – Она всхлипнула и улыбнулась. – Я думала, не успею. Бабушка ничего не может от меня скрыть. Я научилась видеть ее мысли. Она сказала, что приходили за ночлегом путники, но я увидела твое лицо. Она сказала, что дала им еды и отправила восвояси, а я увидела стаю, что уже идет по твоим следам. Бабушка не приказывала им убить тебя. Она лишь хотела, чтобы тебя напугали, но… я почувствовала твою боль и поняла, что ты можешь не дожить до утра.
Я поморщился, сел и огляделся.
– Где я? – Вместо темного неба надо мной нависал опутанный корнями потолок. Свет шел из крошечной дыры где-то сбоку. Лежанка из травы покрыта грубой холстиной, а на плечах холстина, служившая мне одеялом, – вот и весь скудный скарб. – Что это?
– Это нора. – Катарина улыбнулась. – В лесу таких много. Удобно. Позволяет прятаться от охотников госпожи… – Она помрачнела, но все же произнесла имя моей матери. – Госпожи Софии. Почти все норы сообщаются между собой узкими ходами. Так удобно путать следы. Но есть и просто норы. Они – дом для тех, кого застало полнолуние. Влахо, ты должен уходить. Скоро рассвет. Я дам тебе другую одежду. Пусть не такую изысканную, как была у тебя, но…
– Катарина… Кэти! – Я прижал ее к себе. – Я ничего не понимаю. Возможно, это последствие укусов, но мне кажется, ты говоришь на другом языке. Меня не было всего три месяца, а ты так изменилась… Все изменилось!
Я вдруг вспомнил. Отстранился.
– Ты выходишь замуж?
Она отвела взгляд.
– Так решила бабушка. Она боится тебя. Считает, что твой род проклят и если мы будем вместе, я погибну. Она нашла мне жениха из стаи. Но… я не люблю его. К тому же он из пленников Луны. Каждый месяц, почти целую неделю, он будет во власти ее чар…
– Подожди. – Я осознавал, что какая-то важная истина ускользает от моего понимания, но душу грело лишь одно – она не любит жениха! Значит, ничто и никто не помешает нам! Мы друг с другом так давно, что просто невозможно представить ее с другим… Невозможно! – Пожалуйста, объясни, кто эти лисы? Дети леса, пленники Луны… – Я помолчал и, запинаясь, выпалил: – об…оборотни?
Катарина кивнула и уставилась мне в глаза. Я замер, пораженный догадкой.
– И графиня Мареш? И… ты?
Она качнула головой.
– Я – нет. В стае говорят, что, только желая этого больше всего на свете, можно стать детищем луны. Я – не хочу. А вот бабушка… Бабушка – да. Она душа и сердце всей стаи. Она твердит, что издавна Дети леса ведут войну с какими-то заклятыми врагами, и ты один из них. Смешно… – Катарина усмехнулась и вдруг прижалась ко мне. – Ты – и враг?
– Давай убежим? – Я обнял ее. – Туда, где нет врагов. Туда, где нас никто не найдет…
– Давай. – Она подняла на меня слишком серьезный взгляд. – Но только не сейчас. В полнолуние все оборотни сильны как никогда. Надо дождаться, когда луна пойдет на убыль. В конце месяца есть несколько темных ночей, когда луна не показывается вообще. Дни Гекаты. В эти дни все становятся обычными людьми, и стая теряет силу. Именно тогда нужно отправляться в путь. Если не останавливаться на ночлег, мы сможем убежать очень далеко и затаиться там, где нас никто не найдет. Только пообещай, что до того времени ты не придешь сюда. Я сама дам тебе знак. Мы встретимся у старой мельницы, а бабушке я сегодня же скажу, что между тобой и мной все кончено. Это притупит ее бдительность.
