Скоро! Скоро я буду рядом с Катариной. Скоро смогу выпросить у нее прощение, хотя… поздно… Боги, как же поздно! Знай я, что она одна из Детей леса, или знай она о своей природе – никогда бы не произошло того, что произошло.
Значит ли это, что мы попали в ловушку? Кто-то знал обо всем? Кому-то нужна была ее смерть? Кому?
От пронзившей догадки стало тошно. Кто-то с моей помощью только что продолжил бесконечную войну и помог совершить ее новый виток!
Но кто?
Барон?
Кто-то из правящих?
Кто?!
Умирать расхотелось. Сначала найти того, кто виновен в случившемся, а потом утащить его в поджидающий нас ад!
– Влахо!
Я, не узнавая, посмотрел в умоляющие глаза сестры. Вероника. В детстве она достаточно причинила мне боли. Вместе с Гертрудой. Но теперь… Теперь все изменилось. Она изменилась. После брака с бессмертным Вероника стала другой в отличие от сестры, будто созданной из ненависти.
Устав выкрикивать проклятия, Гертруда вцепилась в прутья клети и безучастно уставилась в одну точку, а в ее глазах горело такое безумие, что липкий страх на мгновение коснулся меня холодными пальцами.
Где-то наверху хлопнула дверь, и по каменной лестнице дробью застучали деревянные башмаки, какие носили дворовые и жители окрестных поселений. Кажется, к нам направляется целая армия.
Первым я узнал отца Яна, следом за ним спускалось несколько рослых мужчин в простой одежде крестьян. Оборотни. От людей не отличить, если не смотреть в глаза. Желтые, как луна, которую они ненавидят. Впрочем, так же бессмертные боятся солнца, ведь единственное спасение от его лучей – нектар. А значит, новые смерти. Угроза разоблачения и… костер. Во время охоты за белозадыми я много слышал о кострах, инквизиции и демоноборцах. Вот только они все реже изображали из себя героев и все чаще сбивались в стаи в поисках таких, как мы, в погоне за какой-то Кровавой смолой.
Отец Ян остановился у двери, пробормотал что-то по-латыни и распахнул ее.
– Очищающий огонь ждет вас. Софи, хочу, чтобы ты знала. Я хранил твой образ всегда. Прошу – прими спасение! Вероника, Гертруда – воскресните для мира. Владислав – сын мой – освобождение рядом. Помни об этом.
Я взглянул в глаза священнику, закрытые шторами фанатизма и собственной святости. Нет. Сегодня он играет роль судьи и Бога, а значит, из кожи вылезет, чтобы все прошло по его воле. Меня он не услышит и не поможет мне. Надо бежать, но как? Как объяснить, что сначала я хочу истины и отмщения, а после сам шагну в святой огонь?
– Для очищения огнем мне нужны двое. – Возле распахнутых дверей клети сгрудились оборотни, поглядывая то на нас, то на священника.
– Двое? Вроде у нас большой двор, любимый, – очнулась мати. Ее тонких губ коснулась презрительная улыбка. Она поднялась, подошла и остановилась в шаге от него. – Неужели не нашел места для большого кострища? Зачем разлучаешь нас в этот миг? Или дров маловато?
– Софи, костры горят, но они сжигают павших. Пока лишь двое из вас смогут принять свободу и очищение! – медленно отчеканил отец Ян, не отводя от нее слишком настойчивого взгляда. Словно что-то мысленно ей говорил. Мати вдруг сделалась серьезной, обернулась к нам и, указав на близняшек, приказала:
– Вероника. Гертруда. Отправляйтесь!
– Что?! – Вероника упала на колени. – Прошу, матушка, нет! Пощади!
Гертруда в отличие от сестры бросила на мати уничтожающий взгляд, поднялась и, ни слова не говоря, вышла первой. Ее тут же схватили оборотни и, стянув руки за спиной, выжидающе взглянули на вторую жертву. Я подошел к Веронике. Поднял ее.
– Хочешь, я пойду вместо тебя?
– Нет! Ты останешься здесь! – Голос мати хлестнул плетью. Вероника бросила на нее испуганный взгляд обиженного ребенка, которого отправляют спать одного в темную комнату, посмотрела мне в глаза и вышла вслед за сестрой.
– Уведите их, – отец Ян кивнул дожидавшимся приказа здоровякам, молча проводил взглядом конвой, уводящий близняшек на казнь, и когда за ними захлопнулась дверь, приказал остальным: – Вы отправляетесь на жилые этажи. Где-то там оставалось тело девушки, которое тоже не помешает сжечь, ибо оно заражено кровью одного из бессмертных. Как найдете, возвращайтесь сюда, а я пока отпущу грехи этим двум, пусть и давно умершим для божественного благословения и прощения.
– Но… – Один из оборотней подозрительно оглядел нас. – Может, кому-то остаться с тобой, святой отец?
Тот даже не посмотрел на него.
– Я все сказал! Мне не нужна охрана. Не забывайте, я всю жизнь был воином Бога. Мне не страшна парочка бессмертных.
Парни переглянулись, в нерешительности потоптались и послушно направились вверх по лестнице.
Мы остались втроем в этой звенящей тишине. Даже шум двора не проникал сквозь каменные стены замка. Вдруг мать бросилась к отцу Яну и прижалась к его груди.
– Лучиан! Брат! Благодарю за спасение! Я так рада, что ты не бросил меня! Нас!
Ласковая улыбка озарила черты воина Бога. Он прижался губами к высокому белоснежному лбу мати. Я во все глаза смотрел на них, пытаясь понять, что происходит, пока черты отца Яна не начали стираться, открывая истинное лицо того, кто скрывался под ними.
– Барон?!
Он взглянул на меня и тихо рассмеялся. Н-да… Не ожидал. И чего я так удивился? Хитрость дядюшки безгранична.
– Софи, Владислав! Быстрее! Святоша действительно вскоре собирался идти за вами, но я его опередил. Сейчас он занят делом – сжигает четверых мертвецов, пока они не очнулись бессмертными. За сестер не бойтесь. Их увели Андруш и Богдан. Они выведут их, а я тем временем спасу вас! Оборотней много. Пойдемте!
Ни я, ни мати не медлили ни секунды. Покинув наше узилище, мы отправились куда-то в глубь подземелья, мимо пустовавших клеток и вскоре остановились у неприметной, почти вросшей в землю двери.
Барон едва толкнул ветхие доски, как они разлетелись в щепы. Пригнувшись, он исчез в темноте, таившейся в образовавшемся проеме. Пришлось лезть следом. Какое-то время мы шли за ним по неведомому ходу. Я с жадностью вглядывался в каменную кладку невысоких стен, где мрачным украшением темнели ржавчиной цепи с останками истлевшей плоти. Интересно, какие еще тайны скрываются в этом пропитанном болью и смертью замке?
– Куда ты ведешь нас? – не выдержав неизвестности, мати чуть тронула за плечо шагающего впереди барона.
– В зал жертвоприношений. Туда белозадые не сунутся. Поищут, решат, что мы сбежали, разграбят замок и уйдут. А мы освободимся и отомстим. Прибывшие со мной охотники ждут в трактире в миле отсюда.
