Впрочем, в реальности противника мне пришлось убедиться самой. Перед самым подъездным мостом прямо из-под ног Грома выскочили два белоснежных зверя и весьма ощутимо впились клыками в накидку отца Яна и сапог Влада. К счастью, не прокусили! Тут же раздался лязг оружия, и звери исчезли где-то под ногами жеребца.
Я покосилась на темнеющие на моем платье пятна с терпким запахом крови и поняла, что вот теперь с удовольствием отправилась бы в заслуженный обморок, но… мечты-мечты, где ваша сладость…
Копыта гулко застучали по мосту. Влад выхватил охотничий рожок и несколько раз коротко протрубил.
Ворота приближались. И мне впервые за эту ночь действительно стало страшно. Я в деталях представила то, во что мы превратимся, на всем скаку врезавшись в обитые железом ворота, и зажмурилась, ожидая столкновения, но его не произошло. Послышался легкий скрип, голоса и уже где-то позади – грохот и лязг запираемого засова.
– Влахо? Что произошло? Зачем… Что они здесь делают? – обжегший холодом женский голос заставил меня обернуться и во все глаза уставиться на закутанную в длинную меховую накидку молодую женщину – точную копию моей бабушки, какой она когда-то была. Медленно отделившись от стайки переговаривающихся мужчин, она направилась к нам, не отводя ледяного взгляда.
Влад дождался, когда спешится отец Ян, легко спрыгнул сам, подхватил меня на руки, бережно поставил на каменные плиты двора и только после этого мрачно бросил:
– Оборотни окружили замок.
Княгиня приблизилась, остановилась в паре метров от нас. Какое-то время она буравила взглядом хранившего молчание отца Яна, затем уставилась на меня. Доверие, внушенное знакомым, родным с детства образом бабушки, рассеялось, едва я взглянула ей в глаза. Тут же возникло впечатление, будто я смотрю в завораживающие глаза змеи или даже самой смерти: страх, обреченность и желание, чтобы все случилось быстрее.
– Зачем ты привел ее сюда? Ты рискуешь всеми нами, но, в первую очередь, ты рискуешь жизнью девушки! – Ее взгляд вдруг смягчился, а плотно сжатые губы тронула ласковая улыбка, так не вяжущаяся с идущим от нее холодом. Она шагнула, протянув ко мне руки, словно хотела коснуться, обнять. Я вдруг почувствовала доверие к этой незнакомой, одинокой, не понятой целым миром женщине, как вдруг чьи-то руки решительно оттолкнули меня и между нами встал отец Ян.
– Если попытаешься обескровить это юное дитя, я первым закончу то, что нужно было закончить еще девятнадцать лет назад! – Болт арбалета нацелился ей в грудь. Кутаясь в длинную накидку, княгиня перевела взгляд на священника, поежилась, словно от холода, и вдруг рассмеялась. Ее хрустальный, нежный смех прозвучал одиноко и нелепо и стоном оборвался.
– Мой любимый… – Ее безупречное лицо исказилось как от невыносимой боли, но даже слезинки не появилось на ее глазах, а гримаса сменилась нежной улыбкой. – Долог же был твой путь домой. У нас вырос сын. – Княгиня бросила быстрый взгляд на Влада. Хмурясь, он молча стоял чуть позади меня и, сложив руки на груди, сосредоточенно смотрел на серые плиты под ногами. – Вылитый ты.
Княгиня с затаенной болью во взгляде вновь посмотрела на священника.
– Что же ты молчишь? Или ты пришел, чтобы убить нас? Только потому, что мы не похожи на тех, кого ты привык защищать с пеной у рта? Или потому, что наш век дольше людского века?
– Потому что ты и твари, подобные тебе, должны гореть в геенне огненной за то, что продлеваете жизнь за счет жизни других!
– Пусть так, но если мы живем под этим небом, значит, именно твоему драгоценному богу было так угодно! Иначе никогда бы не было ни нас, ни тех белохвостых, что с удовольствием освежевали бы тебя, если бы не твой сын!
Она смерила его холодным взглядом, отвела рукой стрелу арбалета и ласково улыбнулась мне:
– Не бойся, милая. Бессмертные – не чудовища, как говорят о нас святоши. Мы такие же люди, в чем-то счастливее, а в чем-то гораздо несчастнее, чем вы. И нам тоже присущи чувства и слабости. Но в отличие от оборотней, я не буду против вашего союза с моим сыном. Добро пожаловать в семью, Катарина.
Княгиня вновь взглянула на отца Яна.
– Ты должен сделать так, чтобы оборотни ушли. На заре они станут обычными крестьянами, живущими на землях Мареш, и я не стану удерживать мальчиков. К тому же я уже сообщила перворожденному. Он не станет церемониться. Поверь. – И снова улыбнулась мне. – Пойдем, моя дорогая. Я отведу тебя в комнату Влахо, а после велю слугам принести еду и горячего молока.
Вот оно! Страницы дневника были залиты кровью, и то, что я прочитала, было лишь крошечной частью того, чего я не прочла. Почему Катарина возжелала стать бессмертной? Отчего оборотни бросились осаждать замок?
Я посмотрела на Влада. Он расценил мой взгляд как тревогу и с успокаивающей улыбкой кивнул.
– Иди. Ты устала и проголодалась. Ничего не бойся. Я скоро приду.
Та-ак! По сценарию я должна уйти, и моя роль начнется с встречи в комнате Влада… А если что-то изменить?
– Подождите! – Я вскинула руку, отстраняясь от шагнувшей ко мне княгини, и, не замечая удивленного взгляда Владислава, бросилась вслед за уходившим отцом Яном. – Мне нужно с вами поговорить!
Он остановился и обернулся, ожидая.
– Слушаю тебя, дитя мое.
– Вы хотите, чтобы эта война прекратилась, а вы избавились от власти ведьмы?
Лицо отца Яна посуровело. Он бросил быстрый взгляд на приближавшегося к нам Влада и буркнул:
– Иди. Я приду к тебе до возвращения Владислава. Ты очень странная девушка, Катарина.
– Я не Катарина! – выдохнула я, перед тем как руки Влада тяжело легли мне на плечи.
– Пойдем, моя дорогая. Тебе нужно отдохнуть. Все будет хорошо!
Я смерила долгим взглядом священника, улыбнулась Владу и позволила ему себя увести.
Глава тридцать вторая
Ни вера, ни мечта
и ни страданье,
Меня ведет в ночи
иная страсть.
Мне хочется, как латы,
надеть мое скитанье
И рыцарем отважным
к ногам твоим припасть.
– Я понимаю, что ты боишься моей матери, но уверяю тебя, меня она боится больше и не посмеет даже взглядом оскорбить твои чувства. – Обнимая за плечи, Влад уверенно вел меня к поджидавшей у дверей замка Софии Вайнской. – Прошу. Доверься мне. Ты не успеешь заскучать, как я вернусь.
– Влад, я…
– Владислав, – княгиня Вайнская еще секунду назад стояла в десяти шагах от нас, и вот она уже берет меня за руку. – Можешь не волноваться за свою избранницу. Никто не посмеет оскорбить ее в твоем доме. – Она приобняла меня и, кивнув оставшемуся позади Владу, повела к почти черной на фоне светлеющего неба громадине замка. – Катарина, я тебе не враг. Мы не в ответе за наших предков.
