— Монахини забрали ее к «Скрещенным костям».
— То есть на кладбище. — Последнее пристанище его матери. — Можете проводить меня туда? — Он швырнул каждому из них по монетке, а остальные зажал в кулаке, давая тем самым понять, что они могут заработать и их.
— Следуйте за нами, — строго произнес самый маленький. — Мы покажем вам, где это, милорд.
Подстраиваясь под их мелкие шажки, Майкл ухмыльнулся, глядя сверху вниз на невысокого, но отважного малыша.
— Как тебя зовут?
— Кристофер Риверз
[94]
, милорд. Меня назвали в честь святого, спасшего тонущего мальчика на реке. — Мальчик набрал полную грудь воздуха, отчего стал похож на маленького голубя. — Мой отец был лодочником.
— Был?
Малыш выразительно передернул худенькими плечиками.
— Свалился в реку и утонул, когда был пьян.
Майкл положил руку мальчишке на плечо.
— А твоя мать?
Еще одно пожатие плечами.
— Не знаю. — Он поднял глаза на Майкла. — Вы научите меня, милорд? Я имею в виду, бегать вот так, стремглав, как вы? Вжик, вжик… — И он, совершенно по–детски улыбнувшись, показал, как именно, по его мнению, бегает Майкл.
«Да он совсем еще ребенок, — с внезапной тоской подумал молодой человек. — И я тоже был таким?» Его бедная мать, Эллен Батлер… Соблазненная и брошенная с ребенком под сердцем, лишенная средств к существованию. Очевидно, Саутворк находился вне пределов досягаемости христианского Бога и олдерменов Лондона. Майкла поразила злая ирония судьбы, заключавшаяся в том, что лорд Тайрон не верил в Иисуса Христа и, следовательно, не мог быть его посланцем.
— Я, в общем–то, и сам не знаю, как у меня это получается — бегать с такой быстротой, — извиняющимся тоном произнес он, ожидая увидеть искреннее разочарование на чумазом личике малыша. Но когда тот без слов принял его объяснение, Майкл ощутил, как в сердце у него проснулась острая жалость к бездомному ребенку. Кристофер Риверз не ожидал от жизни ничего хорошего и уж тем более не рассчитывал, что она станет осыпать его подарками. Стиснув худенькое плечико малыша, Майкл предложил: — Но я могу научить тебя чему–нибудь другому. Например… ездить верхом. Как ты отнесешься к этому?
Глазенки мальчика вспыхнули, как два масляных светильника.
— На лошади, милорд? На большом черном скакуне? Как настоящий рыцарь?
— Конечно. У меня как раз есть такой конь, большой и черный. Его зовут Архангел.
— И где он сейчас? — робко поинтересовался другой мальчуган.
Все остальные внимательно прислушивались к их разговору.
— Во дворце Гринвич, спит в конюшне.
— А он кусает руку, которая кормит его? — полюбопытствовал третий сорванец.
— Думаю, что нет. Архангелу нравятся маленькие мальчики, которые угощают его морковкой. А вас как зовут?
— Томас.
— Питер.
— Ну, что же, Кристофер, Томас и Питер, как вы отнесетесь к тому, что как–нибудь утром я приеду сюда на Архангеле и научу вас кормить, гладить и ездить верхом на нем, а?
— А нас вы тоже научите? — спросил четвертый сорванец, из–за плеча которого выглядывал мальчик повыше.
— Да, конечно. С удовольствием. А как зовут вас, ребята?
— Я — Генри, — отозвался старший. — А это — Роберт, мой брат.
— Генри, Роберт. — Майкл погладил всех пятерых по головам. — Меня зовут Майкл. Рад с вами познакомиться, джентльмены. — Он отвесил ребятне изысканный поклон. Ему казалось очень важным продемонстрировать им вежливое и учтивое обхождение, показать, что в мире есть и еще кое–что, помимо нищеты, грубости и страданий.
— А вы — рыцарь? — хором спросили Генри и Роберт. Майкл улыбнулся.
— Да, самый настоящий. Король Генрих пожаловал мне золотые шпоры только вчера, в День святого Георгия.
Мальчишки уставились на него с благоговейным ужасом.
— Вы победили огненного дракона? — спросил Питер.
Майкл рассмеялся.
— Еще нет, но надеюсь, что скоро это непременно случится.
— Мы можем помочь вам, милорд! Мы — меткие стрелки.
Генри подобрал камешек и запустил им в мрачный домик, приткнувшийся к таверне, расположенной у самого Лондонского моста. Четверо приятелей дружно последовали его примеру, и целый град камней обрушился на металлические решетки, закрывающие деревянные ставни. Многострадальный кирпичный дом, как сразу же отметил Майкл, много повидал на своем веку, а его стены внизу были измазаны фекалиями. В голове у него словно взорвалась еще одна шутиха, и перед внутренним взором юноши всплыла очередная картина: стоящий на пороге добродушный бородатый мужчина. Каменная канонада не осталась незамеченной. Изнутри послышалось недовольное ворчание, и одна из ставен вдруг распахнулась.
Почетный эскорт Майкла с воплями рассыпался по темным закоулкам, словно его и не было.
За решеткой возникло лицо бородатого мужчины из воспоминаний Майкла.
— Презренные негодяи, — сердито пробурчал он и погрозил кулаком вслед мальчишкам. — Убирайтесь прочь, маленькие бесенята! И не смейте возвращаться, слышите меня? Дайте же, наконец, бедному старику отдохнуть спокойно!
Майкл, задрав голову, с восторгом разглядывал его. Он был уже стар, борода его поседела, из–под ночного колпака выбивались редкие волосы, испанский акцент стал слабее, но юноша все равно узнал его.
— Сэр, — окликнул он старика. — Прошу извинить моих маленьких друзей за отсутствие хороших манер. Если их камни повредили ваши ставни, то позвольте мне возместить убыток.
— Уф! — Старик небрежно отмахнулся. — Этому старому дому досталось больше метательных снарядов, чем при Ажинкуре
[95]
, но он по–прежнему крепко стоит на ногах, как, впрочем, и его хозяин. — Он коротко рассмеялся хриплым кудахчущим смехом. — Очень любезно с вашей стороны предложить мне компенсацию за их глупые шалости, но в этом нет необходимости. Доброй ночи, сэр.
— Сэр! — вновь окликнул его Майкл, когда старик уже запирал ставни. — Прошу простить меня за то, что нарушаю ваш ночной отдых, но… Сэр, мы с вами были знакомы, лет десять или даже чуть больше назад, и я надеялся, что вы будете так любезны, что ответите мне на несколько вопросов.
Старик окинул Майкла пронзительным взглядом.
— Позвольте узнать ваше имя, сэр?
— Меня зовут Майкл Деверо. Моей матерью была Эллен Батлер из таверны «Белый петух».
