Король пришел в восторг от приятного сюрприза дам. Он вознаградил королеву таким комплиментом, что на щеках у нее расцвел румянец, а Рене заработала лишнее очко в ее глазах. Сама же принцесса тем временем не сводила глаз с Мэри и ее добродушного и галантного герцога. Они буквально лучились счастьем, держась за руки. Интересно, она ведет себя также в обществе Рафаэля? Король Генрих представил героя нынешней охоты, прославляя его ирландское чутье и ловкость. Взгляд бирюзовых глаз встретился со взглядом Рене. Она отвернулась.
Засада, устроенная королевой Екатериной, привела короля в благодушное расположение духа. Охотники и охотницы расселись на коврах, чтобы перекусить. Нимфы и дриады с венками на головах кружились вокруг королевы в развевающихся лентах. Рене, похожая на цветок в своем платье небесно–голубого цвета, оказалась между Анной и еще одной леди. Майклу очень хотелось заговорить с ней, но он не знал, как это сделать. Она казалась ему такой далекой, упорно избегая его взгляда…
Что до кинжала Бэкингема, который он хранил в своем металлическом ларце, то тот оказался практически бесполезен. Не мог же Майкл подойти к королю и во всеуслышание провозгласить: «Ваше величество, герцог Бэкингем плетет заговоры, чтобы сместить вас с трона и занять ваше место. Вот кинжал, который я вырвал у него из рук прошлой ночью, когда он принял меня за вас и попытался убить». У него не было ни влиятельных покровителей, способных подтвердить выдвинутое им обвинение, ни учителя, к которому он бы мог обратиться за советом.
— При французском дворе играют в игры после завтрака на свежем воздухе? — поинтересовался Вайатт, придворный поэт и льстец, у принцессы Рене.
— Разумеется, — ответила Рене, — мы знаем много игр.
Мимо сознания Майкла прошли все названные ею игры; он не запомнил ни одной. Юноша был занят более важным делом — он поглядывал на принцессу влюбленными глазами. Темные вьющиеся волосы, густые и блестящие, оттеняли ее кожу цвета сливок; лебединая шейка казалась хрупким стебельком; полные розовые губки были сложены бантиком, приоткрывая ровные жемчужные зубы. Ее небольшие груди в украшенном бриллиантами декольте манили его. Принцесса казалась ему изящной и утонченной штучкой, которую так и хочется съесть. Но более всего Майкла привлекали ее глаза. Яркие, фиолетовые, бархатные, обрамленные пушистыми длинными ресницами, эти окна в ее душу сверкали пламенем и были такой же неотъемлемой ее частью, как и геральдические лилии королевского рода Валуа и всей Франции.
Рене стала самой яркой жемчужиной в сокровищнице королевы Екатерины.
«Я готов умереть, — вдруг совершенно отчетливо понял Майкл, охваченный дурным предчувствием, ошеломленный и растерянный, слушая бешеный стук собственного сердца. — Я готов умереть ради счастья прикоснуться к этой женщине».
— И какую же игру вы любите более всего, принцесса?
— Прятки. — Рене улыбнулась, и глаза ее озорно сверкнули.
— Прошу вас, научите нас! — требовательно произнес король Генрих.
— Хорошо. — Рене отпила глоток вина, чтобы смочить пересохшие губы. — Дамы убегают и прячутся, а мужчины, надев на глаза повязки, ищут их. Если мужчина поймает даму, он должен угадать, кто она такая. Если он прав, она дарит ему поцелуй; если же он ошибется, то должен искупить свой промах подарком. Таковым может считаться поэма, цветок, безделушка, брелок, если он щедр, — словом, что угодно.
— Ну, что я говорил! — радостно вскричал Вайатт. — Самые обыкновенные жмурки, только с испорченным французским акцентом!
Однако короля прельстила новая игра.
— Но если у мужчины на глазах повязка, как он сможет поймать женщину?
— О, мы щебечем, как птички, чтобы привлечь внимание и указать направление. — И Рене чрезвычайно умело принялась подражать пению соловья.
— И часто вас ловят, леди Рене? — продолжал допытываться Вайатт.
Майклу не понравился похотливый блеск, которым, как ему показалось, сверкнули глаза придворного щеголя.
— Меня всегда ловят! — весело рассмеялась Рене. — Правда, потом мужчинам приходится откупаться подарками.
Король Генрих расхохотался.
— Дамы, вы готовы рискнуть и отправиться в чащу леса вместе с мужчинами? — Когда вокруг раздались восторженные крики согласия, он встал на ноги. — Чем мы будем завязывать глаза? — Не успел он задать свой вопрос, как нимфы и дриады уже принялись срывать с себя шарфики, палантины, меховые накидки и вуали, складывая их грудой к его ногам, как варварское подношение завоевателю. — Дамы, разбегайтесь!
— Все прячутся! Кто не спрятался, я не виноват! — закудахтал, давясь смехом, Вайатт, словно наседка, собирающая цыплят.
Щебеча и повизгивая от восторга, фрейлины постарше и молоденькие придворные дамы королевы бросились врассыпную, прячась за кустами и деревьями.
Майкл не пропустил бы такого удовольствия ни за что на свете. Подхватив с земли прозрачный небесно–голубой шарф, благоухающий амброй и лавандой, он устремился в заросли.
Рене, крепко держа Мэри за руку, увлекла ее за собой под сень деревьев, а затем, вернувшись за Анной, потащила и ее следом. Она не намеревалась ни на минуту выпускать эту женщину из виду. Отовсюду неслись истеричное хихиканье, сдавленный смех и веселое щебетание. Из–под каждого цветочного куста доносилось пение птиц.
Громыхнули раскаты мужского смеха. Анна взвизгнула, надеясь привлечь внимание Майкла. Мэри перебежала к соседнему дереву, поближе к своему супругу, и вновь сладко зачирикала. Саффолк, широко расставив руки в стороны, неуверенно двинулся к ней. Мэри отступила назад и защебетала чуточку тише. Наблюдая за ними, Рене догадалась, что они разыгрывают ритуал знакомства и ухаживания. Она флиртует, он отвечает, она отступает, он преследует ее, вслушиваясь в подаваемые сигналы. Он поймал ее, и Мэри растаяла в его объятиях.
— Моя канарейка, — прошептал Саффолк и поцеловал жену, по–прежнему не снимая с глаз повязку.
Внезапно устыдившись того, что столь бессовестно подглядывает за влюбленными, Рене отвернулась и прижалась спиной к дереву. Открыв глаза, она обнаружила, что совсем рядом с ней ходит кругами Майкл Деверо. Он завязал глаза ее небесно–голубым шарфом, подчеркивающим золотое сияние его волос. Словно почувствовав, что она на него смотрит, он двинулся в ее сторону. Неужели он услышал шорох юбок, а теперь рассчитывает, что она защебечет, чтобы привлечь его? Никогда! Пусть он ловит свою Анну, а потом они вместе найдут укромный уголок, где смогут вволю потешиться.
Рене заметила короля Генриха, который беспомощно кружился на одном месте, в то время как из–за деревьев и кустов его дразнил и манил целый хор женских голосов. Он напоминал великолепного, но слепого льва, которому досаждает стая уток, вырядившихся бабочками. Хохоча во все горло и перекликаясь с ними, король никак не мог решить, кого же из них он должен схватить. Вскоре, как и следовало ожидать, в объятия ему упала мистрис Блаунт.
— О–хо–хо, мой маленький соловушка! — воскликнул лорд Стэнли, когда его мускулистые ручищи обхватили длинноногую молодую женщину со светлыми волосами.
