— У нас с вами должна быть одна и та же цель — объединить Бретань и возродить ее древнюю славу.
— Признаю, ваша мечта прекрасна, но мой король приказал мне найти себе английского супруга. А я не могу пойти против желания своего короля, Пьер. Как и вы, впрочем.
— Мы можем обвенчаться тайно, — негромко предложил он. — А короля Франциска поставим в известность о случившемся… несколько позже. Думаю, он не станет особенно возражать.
Совершенно неожиданно для него Рене вдруг расхохоталась.
— С тех пор как мы покинули берега Франции, вы ведете себя покровительственно, неучтиво и агрессивно. Вы ничем не помогли мне до сих пор. — Принцесса резко оборвала смех, и ее веселость испарилась в мгновение ока. — Я не чувствую, что вы ухаживаете за мной должным образом, Пьер.
От изумления у него отвисла челюсть. Опомнившись, граф стиснул зубы.
— Выходит, вы уже думали об этом?
Рене капризно надула губки.
— Подобная мысль и в самом деле приходила мне в голову, но ваше оскорбительное поведение заставило меня забыть о ней. А теперь я должна написать своему королю и предупредить его о том, что наша миссия может закончиться неудачей.
«Merde!»
[35]
— подумал он. Она загнала его в угол. Теперь, чтобы снискать ее расположение, ему придется добиться аудиенции у кардинала Уолси, в результате которой мужем принцессы станет кто–нибудь другой, не он. А похитить ее вообще не представляется возможным из–за ее многочисленной охраны. Пожалуй, ему следует все тщательно обдумать.
— Я устрою вам аудиенцию, о которой вы просите, — сказал граф и улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой. — Но должен вас предупредить, мадам: я приложу все силы к тому, чтобы вы выбрали меня.
— Руже! — Голос принцессы заставил его остановиться у самых дверей. — Вы начинаете мне нравиться.
— Ты передала ему мою просьбу? — шепотом поинтересовалась Анна у Рене тем же вечером, когда придворные дамы развлекали королеву в приемном зале. Король прислал своих музыкантов, и фрейлины разучивали танец, который намеревались показать его величеству, когда он соблаговолит навестить супругу.
Танцевать Рене не собиралась; вместо этого она будет петь. Мэри превозносила ее пение и игру на лютне до небес, и королева Екатерина, проникнувшись к Рене симпатией, с нетерпением ожидала возможности послушать ее выступление. Рене даже пожалела о том, что Мэри упомянула о ее талантах. Ей не нужны были ни лишнее внимание, ни похвалы.
— Ну, ты выполнила мою просьбу? — настойчиво переспросила Анна.
Рене покраснела. Она совсем забыла о ней. Что–то пошло не так, когда он поймал ее на лесной поляне. Случилось нечто непонятное и неожиданное. По телу ее пробежала сладкая дрожь, кровь прилила к щекам, и она могла думать лишь о том, поцелует он ее или нет.
В голосе Анны зазвучали обвиняющие нотки.
— Ты не передала ему мое послание?!
— Передала, — солгала Рене, перебирая струны своей лютни.
— В самом деле? Ты — замечательная подруга! И что же он сказал?
— Он… был польщен, естественно… пришел в полный восторг… оробел от счастья.
— Он захотел увидеться со мной… без лишних глаз и ушей?
— Разумеется! — Рене лихорадочно размышляла. — Ему известно, что твой супруг прибыл ко двору, посему он просит дать ему время, чтобы устроить ваше рандеву. Его подвальное обиталище не подходит для того, чтобы принимать там…
— Ты была у него в подвале? — перебила ее Анна, вновь преисполнившись подозрений.
— Маis non!
[36]
Я лишь повторяю его собственные слова. Он сообщит мне все подробности вашей встречи завтра. — Morbleu
[37]
! Предположим, он более не захочет видеться с Анной. И что она тогда будет делать?
— Хорошо. — Анна нахмурилась и поднесла кончики пальцев к вискам. — Благодарю тебя.
— Что случилось? Тебе нездоровится?
— Нет, ничего, все хорошо. — Опустив голову, Анна сосредоточенно перебирала четки. — Его светлость, мой брат, очень недоволен мной. А от таких скандалов у меня начинается ужасная мигрень.
Решив, что пришло время проявить заботу и внимание, Рене обняла Анну за плечи.
— Моя камеристка Адель творит чудеса своими травяными настоями. Если тебе понадобится сердечное средство или… доброжелательный слушатель…
В глазах Анны вдруг промелькнула настороженность.
— Твоя камеристка… она — целительница?
— Причем одаренная. — Отпустив Анну, Рене принялась извлекать нежные звуки из своей лютни и нараспев заговорила в такт незатейливой мелодии: — «Адель, сними с меня женскую боль», — иногда прошу я ее, и она помогает мне. «Адель, я хочу принести своему супругу наследника», — обратилась к ней моя сестра, и Адель приготовила настой из свежих трав, сорванных в нашем саду, и королева, моя сестра, родила Луизу и Шарлотту, а в этом году благополучно разрешилась от бремени Франциском, дофином Франции. — Ее незамысловатая песенка прогнала печаль из глаз Анны, и на губах женщины заиграла слабая улыбка. — Видишь? Мое лекарство уже действует, потому что ты улыбаешься.
Если Бэкингем задумал заговор, она должна знать все подробности. Пожалуй, стоит поинтересоваться у лейтенанта Армадо, не вернулся ли уже из Йорк–плейс, дворца кардинала, сержант Франческо. Кроме того, надо что–то делать с этой темной лошадкой Майклом Деверо. Ему понадобится приличное жилье. Интересно, он уже разговаривал с графом Вустером? Слишком много неизвестных в этом уравнении… Самое трудное — убедить Майкла вызнать у Анны секреты герцога, а потом передать их ей. И как же она этого добьется, если он даже не пожелал поцеловать ее?
— Он поцеловал тебя?
Рене вздрогнула от неожиданности.
— Нет, он меня не узнал. — Она нахмурилась. Он прекрасно узнал ее, но целовать не стал. Или же попросту передумал. Один Господь знает, что происходит в маленьких и жалких мозгах мужчин.
— Король! Король! Король! — прокатилось по шеренге часовых, выстроившихся вдоль коридора, ведущего в апартаменты королевы, и придворные дамы восторженно подхватили этот крик: — Король!
В приемную залу вошел Генрих в окружении придворных. Дамы одна за другой присели в реверансах.
— Миледи! — Король улыбнулся королеве. — Я пришел пожелать вам доброго утра! — Екатерина протянула ему руку, и он галантно поднес ее к своим губам.
Заиграли музыканты. Рене пристально вглядывалась в шумную свиту короля, высматривая мелкие детали и подробности, которые позже должны вписаться в составленный ею план, став неотъемлемой частью ее замысла. Где же, интересно, Майкл?
