— Посредник, доверенное лицо… — Он легко заскользил рядом с ней в ритме танца. — Вы говорили, что устроите мне тайную встречу с этой леди, чтобы я смог выжать из нее важные сведения.
— После того как мы сделаем перерыв, — загадочно и двусмысленно проронила Рене, совершая пируэт, как и все остальные дамы, и не выпуская его пальцев из своей руки. Подчиняясь заданному ритму, девушка на мгновение прижалась к нему и взглянула на Майкла снизу вверх. Фиалковые глаза полыхнули таким жаром, что юноша моментально позабыл обо всем на свете. — Пожалуй, на сегодняшний вечер я с радостью выберу вас своим партнером в танцах, — негромко проговорила она.
Юноша на секунду крепко зажмурился, испытывая чувство физической неловкости от стремительного прилива крови к члену. Как выражается в подобных случаях Стэнли?
— Да смилуется над нами Господь, миледи.
Освещаемые тусклым светом догорающих свечей, они оставались последней парой в зале, когда музыканты, разодетые в ливреи королевских цветов, сыграли заключительные аккорды. Из апартаментов королевы в течение почти всей ночи не доносилось ни звука, и у Рене забрезжила пока еще слабая надежда, что завтра все пройдет как по маслу. Она намеренно не избегала общества завзятых кутил, чтобы находиться поблизости от спальни Екатерины на тот случай, если с королевой случится что–либо непредвиденное. До рассвета оставалось всего четыре часа, но, похоже, Бэкингем проглотил ложь, преподнесенную Анне.
— Могу я надеться, что вы доставите мне удовольствие и позволите проводить вас до ваших покоев, принцесса?
Рене прекрасно знала, что после продолжительного веселья выглядит далеко не лучшим образом, и потому с опаской взглянула на златовласого джентльмена рядом с собой, дивясь тому, что он и сейчас похож на архангела, сошедшего с небес на землю.
— У меня есть вооруженный эскорт.
— Я предлагаю вам дружеский эскорт, мадам, — улыбнулся Майкл.
В очередной раз этому юноше удалось удивить принцессу. Насколько она знала представителей сильной половины рода человеческого, сейчас он должен был предпринять учтивую, но настойчивую попытку соблазнить ее. Но Майкл всего лишь улыбался ей, приветливо и сдержанно, и на лице его не было ни тени развязности. Его улыбка сияла добротой, но более всего поразило Рене то, что он явно относился к ней с уважением. Ошеломленная и растерянная, девушка покорно положила ладонь на его запястье, и они вместе покинули королевские апартаменты. Лейтенант Армадо двинулся за ними, тактично держась на почтительном расстоянии.
Оба чувствовали себя непринужденно, неторопливо шагая по тускло освещенным коридорам, и ночную тишину лишь изредка нарушал лязг оружия встрепенувшегося при их приближении стражника или приглушенный непристойный смех, доносящийся из–за плотно закрытых дверей. В глубине души, однако, Рене трепетала от возбуждения. Долгие годы она стремилась к тому, чтобы окружающий мир относился к ней не просто как к ценному, но банальному и пустому цветку в королевском саду, которым следовало любоваться издалека и использовать с выгодой в играх королей. Однако же в том, что ее воспринимали именно так, заключалась и своя прелесть. Девушка частенько задумывалась над тем, а не был ли брошенный ею вызов общественной морали обыкновенным инфантильным бунтом против устоявшихся традиций? Иначе, почему вдруг мнение рядового искателя приключений стало значить для нее так много? Ее бунт отдавал запахом серы и сделкой с дьяволом. Расставшись с девственностью, она обрела некоторую свободу, но при этом лишилась чего–то намного более важного, и мысль об этом не давала ей покоя.
— Откуда вдруг такая печаль на вашем лице, моя дорогая мартышка?
Рене метнула на Майкла робкий и недоверчивый взгляд.
— Вы полагаете, что я похожа на маленькую обезьянку?
— Я полагаю, что вы прекрасны, — с чувством выдохнул он. — И все–таки, почему вы вдруг загрустили?
Она тяжело вздохнула. Рано или поздно он узнает о ее прегрешении.
— Не стоит воздвигать в мою честь храмы и воскурять фимиам на моем алтаре.
Майкл широко улыбнулся.
— Ага, мы еще и суеверны, не так ли, моя очаровательная бретонка?
Она остановилась перед дверью своих апартаментов.
— Нет, дело не в этом. Я…
Ей льстило, что он относится к ней как к драгоценному и запретному плоду, юной и неопытной девушке, только начавшей выезжать в свет. Как приятно, хотя бы для разнообразия, ощущать себя не презренной французской шлюхой королевской крови, каковой ее полагали дамы, и не легкодоступной особой, которую достаточно поманить пальцем, в чем были уверены все мужчины.
Майкл бросил на лейтенанта Армадо такой взгляд, что офицер поспешил присоединиться к своим подчиненным, несшим караул у ее дверей, и увлек Рене к оконной амбразуре в нескольких шагах дальше по коридору. Достаточно близко, чтобы были видны их темные силуэты, но при этом достаточно далеко, чтобы телохранители не могли разобрать ни слова из их разговора.
Однако этот ловкий маневр едва не разбил вдребезги ее недавно обретенную веру в него. Рене подчинилась лишь из чувства дерзкого любопытства, с каким–то извращенным наслаждением предвкушая, как сейчас поставит его на место. Девушка ожидала, что он набросится на нее, но вновь была ошеломлена и растеряна, когда он водрузил ногу в остроконечном сапоге на подоконник, оперся локтем о колено и стал задумчиво смотреть в темноту за оконным стеклом.
— Я очень благодарен вам за безраздельное внимание, которым вы почтили меня сегодня вечером, — едва слышно прошептал юноша. — И все же меня не покидает такое чувство, будто вы — или, точнее, мы — старательно избегаем упоминания об одном очень важном деле. Прошлой ночью вам понадобилась моя помощь, чтобы предотвратить катастрофу. А теперь у меня складывается впечатление, что ваше отношение к случившемуся изменилось. Почему?
Святые угодники! Рене вновь недооценила его. Майкл оказался намного умнее и обходительнее, чем она решила поначалу. Он разгадал ее уловку, когда она вознамерилась сыграть роль сводницы для него и Анны, и теперь хотел получить — нет, не удовольствие в постели, даже не поцелуй, — а ответы на свои вопросы. Он по–прежнему относился к ней с большим уважением, за что принцесса была ему искренне благодарна, но при этом заподозрил ее в том, что она ведет какую–то свою игру. Или же его беспокоило то, что она могла потерять веру в него? Сейчас Рене должна была сделать все, чтобы он не увиделся с Анной еще хотя бы один день. А вот потом, когда Талисман будет у нее в руках, Майкл может изображать святого Георгия, поражающего дракона Бэкингема. Но проблема заключалась в том, что ни оправданий, ни иных объяснений у нее не было. Посему девушке ничего не оставалось, как напустить на себя оскорбленный вид и гневно заявить ему:
— Если танец со мной был вам в тягость, вам следовало передать меня сэру Уолтеру! Доброй ночи, месье! — И Рене решительным шагом двинулась прочь.
Майкл схватил ее за руку, прежде чем она успела дойти до дверей своих апартаментов. Стоя позади нее, он крепко, но бережно держал ее за запястье, и она ощущала у себя на виске его дыхание. Стоило Рене крикнуть, как на ее призыв сбежались бы стражники, но она не могла говорить. И пошевелиться тоже не могла. От его мощной фигуры исходило желанное тепло, и она завернулась в него, как в одеяло. Дрожь предвкушения, от которой у нее сладко замирало сердце, когда она танцевала с ним, переместилась ниже, и принцесса ощутила жар между бедер.
