На губах маркиза заиграла жестокая улыбка, и он по–волчьи оскалил зубы.
— Майкл Деверо. По–моему, это и есть ваш ирландец?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Смерть для нас — ничто, она — пустяк, не стоящий нашего внимания.
Тит Лукреций Кар. О природе вещей
— Он будет жить, ваше величество. По моему просвещенному мнению, случилось настоящее чудо, — с апломбом заявил доктор Линакр, главный лекарь короля и основатель Королевского колледжа врачей. — Поначалу сердце его не билось, но плоть была еще жива. Он дергался и метался, подобно дикому зверю, издавая непристойные крики и даже рычание. Несомненно, у него начались горячка и помрачение рассудка, вызванные потерей крови. Четверо мужчин держали его за руки и за ноги, пока мой ученый коллега, старший хирург Джонсон, зашивал и перевязывал его рану. Я склонен предполагать, что именно вино, которое влил в себя нынче вечером мастер Деверо, позволило ему пережить остановку сердца. Очень необычный случай, сир, и поистине замечательный, как и все чудеса, что являет нам Создатель.
Взгляд короля был прикован к изнуренному телу на кровати, которое еще совсем недавно было полным сил.
— Чудо это или научное открытие, мой добрый доктор, но мы полагаем, что оно войдет в новую главу вашей содержательной книги.
— Ваше величество очень любезны. — Доктор низко склонил голову перед Генрихом, польщенный его комплиментом.
Старший хирург Томас Джонсон по прозвищу Королевская Пиявка принял эстафету из рук своего собрата по ремеслу и пустился в объяснения.
— Ваше величество, я должным образом вычистил, зашил и смазал бальзамами его рану. Его кожа, насколько я успел заметить, обладает поистине замечательными свойствами. Но не успел я зашить его рану, как… — Сдержанное покашливание коллеги заставило его вернуться к предмету рассуждений. — Увы, он еще не вышел из темной чащи, ваше величество. Он потерял очень много крови, не меньше бочонка. Опасность лихорадки и гнилостного разложения тоже пока не миновала. Может случиться и заражение крови. Но завтра мы будем знать больше и сможем сообщить вам более точные известия, ваше величество.
— Благодарю вас, мои добрые доктора. По вашим лицам я читаю, что вы удовлетворены ходом его выздоровления. Стэнли, повтори героические слова мастера Деверо еще раз, — распорядился король.
— «Как сладостно и почетно умереть за своего короля», сир.
— «Сладостно и почетно…» Милорды! — обратился король к своей свите. — Представляю вам мастера Деверо. Этот человек поставил нашу персону превыше своей собственной. Он самоотверженно встретил грудью обнаженное лезвие, предназначенное для нас, продемонстрировав мужество, верность и сообразительность. Предотвратив коварное нападение на нашу миропомазанную особу, он тем самым разрушил замыслы наших врагов, злоумышлявших завладеть троном, и обеспечил себе пожизненное почетное место при дворе. Нарекаю его нашим бесстрашным защитником!
Пока придворные негромким бормотанием выражали свое полное одобрение, король обратился с повелением к своему главному лекарю:
— Сделайте так, чтобы он остался жить. Он дорог нам. Завтра мы ожидаем от вас удовлетворительных известий о его выздоровлении.
Король развернулся и вышел вон, а добрая половина придворных льстецов потянулась за ним.
«Я жив, но терплю за это адские страдания», — сказал себе Майкл, тело которого терзала жгучая боль. Острое жжение в боку было невыносимым и сводило его с ума.
— Стэнли, — прохрипел он. — Что с королевой? И ее ребенком?
— Оба здоровы, слава Богу. Добрый доктор приписывает боли пищевому отравлению. Однако же, поскольку никто более не страдает расстройством желудка, включая слугу, который пробует блюда перед тем, как их подают ее величеству, Норфолк полагает, что злодей скрывается среди ее приближенных, и потому сейчас допрашивает всех домашних.
— Стэнли… сделай для меня кое–что. — Майкл скривился от боли и крепко зажмурился. — Прошу тебя…
— Священника? Хочешь причаститься? Но доктор Линакр сказал, что…
— Никаких священников! — Боль в ране пульсировала в такт биению его сердца. В горле у молодого человека пересохло так, словно его скребли пемзой. Майкл едва мог говорить. Ему срочно требовалась тайная панацея, его дьявольское снадобье. Лекарство. — Отошли всех прочь. Оставьте меня одного… ненадолго. Пиппин!
— Да, хозяин? — По другую сторону кровати появился верный слуга и склонился над своим молодым господином.
— Я не могу дышать… — Майкл весь горел, как в лихорадке, сознание то покидало юношу, то вновь возвращалось к нему. — Открой окно. Пусть все уйдут… стой у дверей и никого не впускай ко мне… пока я сам не позову тебя. А теперь ступай. Немедленно!
— Малыш, сейчас не самое лучшее время для того, чтобы прятать жемчуга своей бабушки. Тебе нужен постоянный уход.
— Не спорь со мной… пожалуйста. Мне… нужно… остаться… одному… ненадолго, — теряя последние силы, едва слышно прошептал Майкл.
— Как тебе будет угодно. — Недовольно ворча себе под нос, Стэнли принялся вежливо выпроваживать из комнаты его светлость герцога Саффолка, доктора, которого пришлось даже подтолкнуть немного, и прочих любопытствующих зрителей.
— Я закрываю дверь, хозяин! — провозгласил Пиппин перед тем, как выскользнуть в коридор.
В распахнутое окно ворвался поток прохладного свежего воздуха. Майкл глубоко вдохнул его полной грудью. Сейчас ему предстояла нелегкая задача. Он знал, что промедление для него смерти подобно. Он уже и так стоял на самом краю пропасти.
Тугая полотняная повязка на животе затрудняла его движения, но ценой невероятных усилий ему удалось перекатиться на другой, здоровый, бок и сунуть руку под кровать в поисках заветного металлического ящичка. Кончиками пальцев Майкл едва дотянулся до кольца на его крышке. Ругаясь на чем свет стоит, он все–таки умудрился подцепить его и вытащить сундучок на свет божий. Юноша повалился на живот, тяжело дыша и содрогаясь всем телом. На лбу у него выступили крупные капли пота. От переутомления глаза у него ввалились, под ними появились темные круги. Эх, если бы у него был конфидент, которому он мог бы доверить свою жизнь, надежный и верный помощник… Но рассчитывать Майкл мог только на себя. Даже Пиппин, прислуживавший ему с самого детства, отвернется от него, если узнает, что хозяин болен страшной потовой лихорадкой.
Удостоверившись в том, что самое трудное уже позади, Майкл сорвал с шеи тонкий кожаный ремешок и дрожащими пальцами принялся нащупывать замочную скважину. Каждое движение отнимало массу сил и времени: вставить ключ, повернуть его в замке, откинуть крышку… Схватив первый попавшийся стеклянный флакон, он поднес его к лицу. Проклятье. Пузырек был пуст. Он сунул его обратно и взял следующий. На этот раз выбор оказался удачным. Юноша зубами вытащил пробку и обхватил горлышко губами, запрокидывая голову. Первый глоток показался ему божественным, второй вернул его к жизни, после третьего он воспарил над смятыми простынями…
