– Он не имел права просить твоей руки!
– Я отвергла его, Эрос.
У Аланис сжалось сердце. Эроса взбесило желание Нико взять ее в жены.
– Что тебя так разозлило? – спросил Саллах. – Ты должен радоваться, что она хочет замуж только за тебя. Вместо того чтобы убивать своих моряков, сделал бы ей предложение.
Назрин толкнула Саллаха под столом ногой.
– Молчи, Саллах, и ешь свою телятину, если не хочешь, чтобы тебя придушили.
Два дня спустя во дворе замка стоял груженый фургон. Эрос вышел с Саллахом на крыльцо, Аланис и Назрин, не торопясь, следовали за ними.
– Ты уверена, что хочешь остаться с ним? – хмуро спросила Назрин. – Я считаю, что ты должна уехать. Пусть поймет, что не может без тебя прожить и дня. Уверена, он кинется следом, чтобы просить твоей руки.
– Я снова пью травяной отвар, – прошептала Аланис.
– Солгу, если скажу, что одобряю. Но если сомневаешься в нем…
– Дело не в этом. Я не хочу привязывать Эроса к себе ребенком. Он почти не спит ночами, думая о Милане и этой войне.
Назрин обняла Аланис тонкой рукой.
– Все будет хорошо, дорогая. Вот увидишь.
Настал черед прощаться с Саллахом.
– Ты знаешь, что я отношусь к тебе как к дочери. Помни об этом. И не позволяй этому распутнику огорчать себя.
Аланис рассмеялась, вытирая слезы, и помахала рукой, когда фургон тронулся в путь.
– Наконец одни. Мне нужно срочно обсудить с вами одно дело, миледи.
– Как срочно?
– Прямо сейчас.
Взяв Аланис за руку, Эрос увел ее в дом.
Они погрузились в горячую воду его огромной бронзовой ванны и смотрели на пламя в камине.
В его объятиях Аланис должна была бы чувствовать себя счастливой, если бы не думала о войне и браке. Закрыв глаза, она тяжело вздохнула.
– Что огорчает тебя, моя непорочная водяная фея?
– Не такая уж непорочная, – хмыкнула Аланис.
– Но не для меня.
Эрос поцеловал ее.
– Не хмурься. – Он расправил пальцем тонкую морщинку между ее бровей. – Все хорошо. Мы наконец вместе. Разве не это главное? Снова быть любовниками?
Любовники.
– Значит, мы любовники?
Эрос ответил молчанием. Зачерпнув медным кувшином воды из греющегося на углях ведра, вылил на нее, зачарованно наблюдая, как вода укутывает ее прозрачным покрывалом. Потом убрал с ее лба мокрые золотые пряди и посмотрел ей в глаза.
– Да, мы любовники. Я хочу созвать Миланский тайный совет, – вдруг признался Эрос. – Он имеет вес во всех областях Милана и состоит из высокородных аристократов. Они могучи, независимы, у каждого есть своя армия.
Выпрямившись, Аланис оседлала его бедра.
– Хочешь сказать, что…
– Ты меня отвлекаешь, Аланис. Да, хочу попытаться. – Он улыбнулся. – Но сила не на нашей стороне. Всем нужен Милан. И у всех армии, в пять раз превышающие численность моей, с почти безграничными возможностями их пополнения.
– Но у тебя, – ее глаза вспыхнули, – есть поддержка миланцев. И ты есть ты.
Эрос поцеловал ее.
– Только ты столь высокого мнения обо мне.
– Не без причины, – улыбнулась Аланис. – Народ пойдет за тобой, как только узнает, что ты возвращаешься.
– Я знаю свою страну. Интриги. Коррупция. Алчность. Италия – тигр, прекрасный и опасный. До предательства дяди власть всецело принадлежала герцогу, но за последние шестнадцать лет знать выковала собственную мощь не без стороннего наблюдения испанцев. Это стая акул. Но они обладают одним качеством, которое может мне пригодиться, – готовностью сменить одного хозяина на другого, в надежде улучшить свое благосостояние. Возможно, они согласятся ко мне присоединиться.
– «Если освободишь Милан от их ненавистной власти, какие ворота останутся перед тобой закрытыми? Чья зависть противостоит тебе? Какой итальянец не присягнет в верности? Тебя встретят с любовью во всех провинциях, стонавших годы под иностранным игом. Пусть твой род возьмется за задачу с храбростью и надеждой, чтобы эта нация облагородилась под твоим знаменем и сбылись слова Петрарки».
Приподняв голову, он некоторое время смотрел на нее с изумлением. Потом на его губах заиграла улыбка, и они продолжили в один голос:
– «С варварской яростью сразится на поле добродетель и выиграет битву. Верные своему происхождению итальянские сердца проявят римскую силу».
– Кельтская ведьма! – Эрос неожиданно бросился на нее, заставив вскрикнуть и выплеснув половину воды из ванны, чтобы прошептать у самых ее губ: – Как ты смеешь цитировать мне Макиавелли? Меня это возбуждает. Скажи, что любишь меня, милая.
Аланис погладила его гладкие мускулистые плечи.
– Я люблю твое тело. Ты превосходный любовник. Я умираю от вожделения.
Эрос легонько шлепнул ее, и его глаза озорно блеснули.
– Чудовище. Прелестное маленькое чудовище. – Пригнув к ней голову, он поцеловал ее в темный ореол вокруг соска, и у Аланис перехватило дыхание. – Я хочу тебя, Аланис, – простонал он.
– Я тоже тебя хочу.
– Обещай мне, – прошептал он, – что никогда не покинешь меня.
– Обещаю.
Глава 25
Лукас Хантер всегда гордился своей стойкостью. Он выдержал Итон, Кембридж, ежовые рукавицы графа Дентона и пиратов, и все же его лоб покрылся испариной.
– Ваша светлость, я несу полную ответственность за случившееся. Я вел себя возмутительно. Вы вправе требовать сатисфакции. Я…
– Поставим на этом точку, Силверлейк! – рыкнул герцог Делламор. – Речь идет о жизни Алис, а не о времени и месте, когда я всажу пулю в твою паршивую задницу! Вопрос твоей чести оставим на твоей совести. Я снова спрашиваю тебя: у кого Алис?
– У брата моей жены, сэр.
Герцог схватил Лукаса за галстук.
– Имя, Силверлейк?
Судорожно сглотнув, Лукас закатил глаза и побормотал:
– Эрос.
Его швырнули на стул, и все на том закончилось. Озадаченный, он открыл глаза и увидел печальнейшее из зрелищ. Герцог Делламор сидел на стуле, подперев голову руками, и в его глазах мерцали слезы ужаса. Он дрожал.
– Ваша милость! – Лукас схватил бутылку и щедро плеснул виски в стакан. – Позвольте мне привести жену, сэр. Она обо всем расскажет.
Герцог махнул рукой.
Спустя несколько минут Лукас привел в библиотеку Делламора свою беременную жену. Герцог был не один. Пока его слуга Хэссок выслушивал распоряжения относительно приготовлений в дорогу, секретарь Симмз писал письмо лорду-адмиралу. Делламор собирался выехать в Лондон немедленно. Лукас слышал слова: осада, экстрадиция, Магриб. Охота началась. Эроса загонят в угол, как бешеную собаку. Отлично. Оставалось лишь надеяться, что его застрелят, как только он появится.
