— Вот… он услышал… и явился… сразу, — выдохнул Эверард прямо в лицо мидянину.
Опускаясь на пол, тот зашипел словно кот:
— Поберегись! Я буду следить за тобой. Если ты отравишь его разум, то и для тебя найдется отрава. Или кинжал…
— Царь! Царь! — гремел глашатай.
Эверард распростерся на полу рядом с Гарпагом.
Отряд Бессмертных ворвался в комнату и построился, оставив свободным проход к кушетке. Туда бросился дворецкий и накинул на кушетку особое покрывало. Затем, шагая широко и энергично, вошел сам Кир в развевающейся мантии. За ним следом шли несколько особо доверенных придворных, имевших право носить оружие в присутствии царя, а позади них сокрушенно заламывал руки раб-церемониймейстер, которому не дали времени, чтобы расстелить ковер и вызвать музыкантов.
В наступившей тишине раздался голос царя:
— В чем дело? Где чужеземец, воззвавший ко мне?
Эверард рискнул поднять глаза. Кир был высок, широкоплеч и худощав; выглядел он старше, чем следовало из рассказа Креза, — ему сорок семь, догадался Эверард, вздрогнув. Просто шестнадцать лет войн и охоты помогли ему сохранить гибкость. У него было узкое смуглое лицо с карими глазами, прямым носом и пухлыми губами; на левой скуле белел шрам от удара мечом.
Черные волосы, слегка седеющие, были зачесаны назад, а борода подстрижена короче, чем принято у персов. Одет он был настолько просто, насколько позволяло его положение.
— Где чужеземец, о котором говорил прибежавший раб?
— Это я, Великий Царь, — отозвался Эверард.
— Встань. Назови свое имя.
Эверард поднялся и прошептал:
— Привет, Кит.
6
Виноградные лозы со всех сторон оплетали мраморную беседку. За ними почти не было видно окружавших ее лучников. Тяжело опустившись на скамью, Кит Денисон уставился на испещренный тенями от листьев пол и произнес с кривой улыбкой:
— По крайней мере, наш разговор останется в тайне. Английский язык еще не изобрели.
Помедлив, он снова заговорил по-английски с грубоватым акцентом:
— Иногда мне кажется, что в моей теперешней жизни самое тяжелое то, что я ни минуты не могу побыть один. Единственное, что в моих силах — выгонять всех из комнаты, где я нахожусь; но они все равно ни на шаг не отходят: прячутся за дверью, под окнами, стерегут, подслушивают… Надеюсь, их преданные души поджарятся в аду!
— Неприкосновенность личной жизни тоже еще не изобрели, — напомнил Эверард. — А у шишек вроде тебя ее никогда и не было.
Денисон снова устало посмотрел на него.
— Я все хочу спросить, как там Синтия, — сказал он, — но для нее, конечно, прошло… нет, пройдет не так много времени. Неделя, наверное. Ты случайно не захватил сигарет?
— В роллере оставил, — сказал Эверард. — Я решил, что мне и без того проблем достаточно. Не хватало еще объяснять кому-то, что это такое. Мне и в голову не могло прийти, что ты будешь управлять тут всей этой кутерьмой.
— Мне тоже, — передернул плечами Денисон. — Чертовски невероятная история. Парадоксы времени…
— Так что же случилось?
Денисон потер глаза и вздохнул.
— Меня просто затянуло в эту историю. Знаешь, иногда все, что было раньше, кажется мне нереальным, как сон. Были ли когда-нибудь христианство, симфоническая музыка или «Билль о правах»? Не говоря уже о всех моих знакомых. Ты, Мэнс, тоже из потустороннего мира, и я жду, что вот-вот проснусь… Ладно, дай мне собраться с мыслями. Ты в курсе, что тут происходит? Мидяне и персы находятся в достаточно близком родстве — и по происхождению, и по культуре, но в то время хозяевами положения были мидяне; вдобавок они переняли у ассирийцев много таких привычек, которые были не очень-то по душе персам. Мы ведь обыкновенные скотоводы и вольные земледельцы, и, конечно, несправедливо, что нам пришлось стать вассалами… — Денисон заморгал. — Ну вот, опять!.. Что значит «мы»? В общем, персы были недовольны. Двадцатью годами раньше царь Мидии Астиаг приказал убить маленького царевича Кира, но после пожалел об этом, потому что отец Кира был при смерти, а свара между претендентами на трон могла вылиться в гражданскую войну… Ну, а я в это время появился здесь, в горах. Чтобы найти хорошее укрытие для роллера, мне пришлось немножко пошарить в пространстве и времени: я прыгал то туда, то сюда, смещался то на несколько дней, то на пару-другую миль. Поэтому-то Патруль и не смог засечь роллер. Но это лишь одна из причин… Итак, в конце концов я припарковался в пещере и отправился дальше пешком, но тут же вляпался. Через этот район проходила мидийская армия — утихомиривать недовольных персов. Какой-то разведчик видел, как я выходил из пещеры, и осмотрел ее; не успел я опомниться, как был схвачен, и офицер стал выпытывать у меня, что это за штуку я прячу в пещере.
Солдаты приняли меня за мага и относились ко мне с некоторым благоговением, но они больше боялись не меня, а того, что их посчитают трусами. Разумеется, весть обо мне быстрее степного пожара распространилась и в армии, и по стране. Скоро все знали, что появился таинственный незнакомец — и при весьма необычных обстоятельствах. Армией командовал сам Гарпаг, а такого хитрого и упрямого дьявола еще не видел мир. Он подумал, что я могу пригодиться. Приказал мне включить моего бронзового коня, но сесть на него не разрешил. Однако мне удалось выпихнуть роллер в автономное путешествие по времени. Поэтому поисковая группа его так и не нашла. Он пробыл в этом веке только несколько часов, а потом, скорее всего, отправился прямиком к Началу.
— Хорошо сработано, — заметил Эверард.
— Я ведь выполнял инструкцию, запрещавшую анахронизмы такого уровня,
— Денисон скривился, — но надеялся, что Патруль меня выручит. Знай я, что у них ничего не выйдет, я бы вряд ли остался таким хорошим, готовым на самопожертвование патрульным. Я берег бы роллер как зеницу ока и плясал под дудку Гарпага, пока не представится случай бежать.
Эверард взглянул на товарища и помрачнел. Кит изменился, подумал он: годы в чужой стране не просто состарили его, они повлияли на него сильнее, чем ему кажется.
— Изменяя будущее, — сказал он, — ты бы поставил на кон и существование Синтии.
— Да-да, верно. Я помню, что подумал об этом… тогда… Кажется, все было так давно!
Наклонившись вперед и подперев голову руками, Денисон смотрел наружу сквозь решетку беседки и продолжал монотонно рассказывать:
— Гарпаг, конечно, взбесился. Я даже думал, что он меня убьет. Меня несли оттуда связанным, как скотину, предназначенную на убой. Но, как я уже говорил, обо мне пошли слухи, которые со временем вовсе не утихли. Гарпага это устраивало еще больше. Он предложил мне на выбор: пойти с ним в одной связке или подставить горло под нож. Что еще мне оставалось? И здесь даже не пахло вмешательством в исторический процесс: скоро я понял, что играю роль, уже написанную историей. Понимаешь, Гарпаг подкупил одного пастуха, чтобы тот подтвердил его сказку, и создал из меня Кира, сына Камбиза.
