Гарет удивленно приподнял светлые, пшеничного цвета брови.
– Боже, ну и острый у тебя, оказывается, язык! А я думал, что женился на воспитанной девушке.
– Ты действительно думал? – выпалила она, прежде чем смогла остановить себя. – Или просто поскрипел своей пустой головой?
Гарет продолжал улыбаться, но в его взгляде появился предостерегающий блеск.
– Женщина, ты испытываешь мое терпение.
– А ты – мое.
– Больше не повышай на меня голос.
– И ты постарайся больше этого не делать, – ответила Танон.
Гарет промолчал. Танон не выдержала:
– Ну?
– Что – ну?
– Ты не прикажешь мне немедленно извиниться перед тобой?
– Нет. Мне кажется, что лучший способ сдержаться – просто не разговаривать с тобой.
Танон опять резко развернулась и посмотрела на него зелеными глазами, горящими от обиды.
– Не нужно меня запугивать. Я могу вообще больше с тобой не разговаривать.
Он усмехнулся.
– Сделай одолжение.
– Сделаю. – Танон чуть не подскочила в седле от злости. – Если только ты пообещаешь научиться вести себя, как положено воспитанному человеку.
Она отпрянула от него, но Гарет притянул ее обратно. Прикосновение его ладони было горячим, требовательным, почти властным.
– Ты не превратишь меня в павлина, Танон. – Он погладил ее, едва не касаясь груди, Танон затрепетала.
– А что ужасного в павлинах? – спросила его Танон. – Они старательно прихорашиваются, чтобы понравиться самке, и с гордостью демонстрируют свои прекрасные перья.
Он зарылся носом в ее густые волосы.
– Значит, ты хочешь, чтобы я продемонстрировал тебе свои перья? – От его хрипловатого, мелодичного голоса Танон будто обожгло огнем.
Она попыталась побороть чувство, которое вызывало в ней прикосновение Гарета, но это было бесполезно. Она была с Гаретом каждый день – смотрела на него, спала рядом, и это медленно сводило ее с ума. Сначала Танон считала его дикарем, но он не пытался силой завладеть ею. Гарет просто безжалостно мучил ее, уделяя ей все свое внимание, ведя себя, как настоящий рыцарь, – конечно, за исключением тех случаев, когда насильно сажал ее к себе в седло.
Танон открыла рот, но поняла, что злоба исчезла без следа. По какой-то ужасной причине она вдруг представила Гарета обнаженным, а вокруг него – дюжину женщин, готовых сделать для него что угодно. Женщин, которые точно знали, как доставить удовольствие мужчине. Она скрипнула зубами и сжала ладони в кулаки.
– Те женщины, с которыми ты был… Кто-нибудь из них дорог тебе особенно? – Танон поклялась, если Гарет ответит на этот вопрос утвердительно, она не станет обращать на него внимания весь день, хоть даже будет умирать от желания поцеловать его.
– Какие женщины?
Она вытаращила глаза и в изнеможении вздохнула.
– Все женщины, которые заигрывали с тобой.
– Никогда не замечал, что со мной кто-то заигрывал.
– Ох, перестань, Гарет, – сказала Танон и, повернувшись бросила на него недоверчивый взгляд. – У тебя чрезвычайно мужественная внешность. Боже мой, ты выглядишь так, как будто только что соблазнил целый гарем. Ведь даже Элеонора Фицдраммонд предложила тебе разделить постель на следующий день после знакомства!
– Танон. – Выражение его глаз смягчилось. Нежность, засиявшая в их бездонных глубинах, заставила ее сердце сжаться. – Если бы я не знал, что это невозможно, то решил бы, что ты понемногу влюбляешься в дикаря.
– Не говори глупостей. – Она перевела взгляд на его рот и облизнула губы. – Я уже убедилась, что ты не дикарь.
– Правда? – с нарочитой медлительностью произнес Гарет. – Значит, ты уже не боишься меня?
– Я и не боялась. Я просто не знала, как… Я хотела сказать… Я думаю…
Она нервно сглотнула. В этом и заключалась главная трудность. Она совсем не думала об этом. Гарет разжег в ней огонь страсти, и теперь сердце Танон пылало. Он соблазнял и опьянял ее. Заставлял томиться от желания попробовать то, о чем она не имела ни малейшего представления. Но Танон не думала о том, как нужно вести себя в постели…
– Будет очень больно? – спросила она, когда любопытство взяло верх над стыдливостью.
– Нет, если сделать все правильно. – Его чувственная улыбка убедительно говорила о том, что Гарет не только знает, как правильно обращаться с невинными девушками, но и умеет делать это с большим искусством.
– А ты будешь целовать меня во время этого? – спросила Танон еле дыша, сгорая от желания прильнуть к его губам, которые были всего в дюйме от ее лица.
– Да. Я буду целовать тебя и до этого, и во время, и после.
Он легким, дразнящим движением прикоснулся к губам Танон, показывая, каким нежным может быть валлийский принц. Потом медленно оторвался, и Танон увидела голодный блеск в его глазах.
Она была не права. Внутри Гарета всегда жил дикарь, только сейчас он держал его под контролем. Муж просто сдерживал свои страстные порывы, когда смотрел, как она переодевалась, когда надевал ей на ноги чулки, когда каждую ночь держал ее в своих объятиях.
– Значит, зверь выходит на свободу только во время битвы?
Грубая, чувственная сила в его взгляде пронзала ее насквозь.
– Осторожней задавай вопросы – тебе может не понравиться ответ. – От прерывистого, неровного голоса Гарета она ослабела в его руках.
– Ох, черт! – вскрикнул Олуин, который подъехал к ним, чтобы переговорить со своим предводителем.
Он побледнел, когда увидел, что Гарет собирается поцеловать жену. Повернувшись к остальной свите, Олуин закричал:
– Он сейчас поцелует ее! Что я вам говорил, парни? Скоро по всему Кимру будут бегать толпы норманно-валлийских сорванцов!
После такого заявления Гарет откинул назад голову и рассмеялся.
Глава 15
Два дня спустя они достигли валлийской марки. Танон из окна кареты провожала взглядом десятки маленьких деревень, обитатели которых смотрели на них испуганными и настороженными глазами. Вдалеке она видела внушительный замок, выстроенный высоко над сотнями хижин, которые ютились на уступе скалы. Путешественники пересекли вал Оффы, и на протяжении двух лиг свободно двигались вперед, но потом их остановил конный отряд норманнских воинов под незнакомым знаменем, на котором был изображен четырехкрылый сокол.
Экипаж остановился, Танон высунулась из окна. Перед ней возвышалось караульное помещение из камня и дерева.
– Quelles sont vos affaires au Pays de Galles? – выкрикнул один из подъехавших рыцарей.
Еще двенадцать воинов окружили Гарета и его свиту. Говоривший подъехал к валлийскому принцу, положив ладонь на рукоятку меча.
