– Когда?
– Через несколько дней. О тебе будут хорошо заботиться в мое отсутствие, – тихо пообещал Гарет. – За тобой будут приглядывать Йон и Хереворд. Ты будешь в безопасности.
– Я знаю. – Она отвернулась, чтобы он не заметил в ее глазах печаль близкого расставания.
Гарет заговорил, и Танон почувствовала движение его губ на своем затылке:
– Значит, ты будешь по мне скучать?
– Oui, – призналась Танон.
Боже, каким нежным голосом она произнесла это могущественное слово!
Гарет отодвинулся и посмотрел ей в глаза.
– Я постараюсь как можно быстрее закончить дела с дядей.
– Разреши мне сказать слово, – попросил Мэдок. Когда Гарет согласно кивнул, воин поднял бокал.
– Слушайте меня! – Сильный голос Мэдока прогремел над собравшимися в долине. – Сегодня мы радуемся нескольким событиям. Наш принц вернулся домой! – После этого раздались приветственные крики, но через мгновение Мэдок поднял ладонь, и шум стих. – Он привез нам надежду от норманнского короля, имя которой – мир… красота, смелость. – Мэдок быстрым взглядом окинул Танон, а потом перевел его обратно, на толпу людей. – Пусть эта надежда найдет путь к нашим сердцам и станет великой ценностью для всех нас. За Кимр!
– За Кимр! – закричали в ответ воины и крестьяне.
– Это было прекрасно. – Олуин шмыгнул носом и вытер с глаз воображаемую слезу.
Улыбка Мэдока была под стать зловещему блеску в его глазах, когда он перевернул свой бокал вверх дном и вылил остатки брагауда на голову Олуину. Затем Мэдок спокойно уселся рядом с Гаретом и вежливо сказал Олуину:
– Прошу прощения.
– Ах ты, подлец! Подобные слова от тебя уж точно не слышала ни одна женщина, не так ли? – бросил в ответ Олуин, вытирая лицо.
– Ты говоришь правду, – сказал Мэдок голосом, в котором едва ли можно было уловить насмешливые ноты. – У твоей сестры я прощения за это не просил.
Вулкан ругательств, который извергнул в следующее мгновение Олуин, благополучно заглушили чудесные звуки арф, лютен и барабанов.
После третьей порции каула
[17]
настроение у Олуина значительно улучшилось. И когда селяне начали танцевать, он присоединился к ним.
Адара посмотрела на Хереворда, который сидел напротив.
– Это правда, что вы сакс? – спросила она, когда воин взглянул в ее сторону.
Хереворд кивнул и вновь занялся ужином.
– Мой отец когда-то знал человека, который видел саксов, – продолжила Адара. – Этот человек рассказывал нам, что они умеют танцевать почти так же хорошо, как и мы.
Сидевший рядом с ней Томас фыркнул. Хереворд бросил на него предостерегающий взгляд.
– Что в этом смешного? – спросил он валлийца.
– Да ничего, просто саксы слишком глупы, чтобы… – Томас смолк, когда Хереворд, нахмурившись, посмотрел на него. – Не хотел никого обидеть, – добавил он нервно.
– Однако обидел, – ответил Хереворд.
– Наш народ – такой же древний, как и ваш, – мягким голосом произнесла Ребекка. – А танцы появились еще на заре времен.
Рот Хереворда, обрамленный ярко-рыжими усами и бородой, сложился в улыбку, когда сакс уловил в голосе Ребекки гордость за предков.
– Я не знала, что вы тоже из этого народа. – Адара сжала ее руку. – Пожалуйста, покажите нам, как вы танцуете. Я никогда не видела других плясок.
– О, я не могу. – Ребекка покраснела и покачала головой. – Я не танцевала уже добрую сотню лет.
– Хереворд выглядит таким неповоротливым, – сказал Мэдок. В его темных глазах зажегся озорной огонек. – Танцевать с ним будто несложно, Ребекка.
Няня посмотрела на Хереворда. Их взгляды встретились, но сакс быстро отвернулся в сторону, ожидая услышать отказ.
Хереворд Уэйк выглядел устрашающе, его считали таким же жестоким воином, как и самого короля Вильгельма, но с Ребеккой он всегда вел себя по-доброму. Бывший мятежный сакс не был разговорчивым и едва ли обмолвился с ней дюжиной слов за всю дорогу. Хотя против этого Ребекка и не возражала. Она не представляла, о чем с ним можно говорить. Но потом она обнаружила, что смотрит на него по-другому. Она замечала мужественные линии его крепкого тела, то, как в лучах солнечного света его волосы вспыхивали различными оттенками алого, золотого, коричневого и бронзового цветов. Черты лица Хереворда были суровыми и резкими – совсем не то, что манящая красота Бранда. Но Хереворд в полной мере обладал ярко выраженным мужским началом, которое все больше очаровывало Ребекку.
Она встречалась с ним, когда семья Ризанде гостила у короля. Ее поведение по отношению к Хереворду иначе, как грубым, назвать было нельзя. Но как она могла вообще замечать его, когда сердце разрывалось от любви к другому?
– Очень хорошо, – произнесла Ребекка, наблюдая за отблесками огня, играющими на его нахмуренном лбу. Она поднялась и расправила юбки. – Хереворд?
Сакс поднял на нее глаза, явно пораженный согласием.
– Ну же, Хереворд, потанцуй с ней, – подбодрил его Гарет, подмигивая.
– Ладно. – Огромный воин встал, улыбнулся Ребекке и повел ее туда, где были танцы.
В ту ночь Танон впервые увидела, как танцуют люди в кругу. Рядом с ней как раз располагался один из двенадцати таких хороводов, разбросанных по всей долине, над которой нависло бездонное небо. Их освещали факелы, что были воткнуты в землю по внутренней стороне круга.
Сакс выглядел по-королевски величественно. Его спина была прямой, словно стрела, одну руку он убрал за спину, а другую протянул вперед и обхватил ладонь Ребекки. Их танец был более медленным, но не менее прелестным. Танон следила за ними с радостным сердцем, потому что сейчас Ребекка улыбалась мужчине широко и открыто – так, как никогда не могла улыбнуться Бранду Ризанде.
– Вы сегодня не танцуете, мой господин?
Какая-то девушка нагнулась к Гарету. Танон вспомнила, что ее знакомили с ней. Это была Изольда, дочь столяра Патрика. Ее кудрявые волосы, собранные в косу, спускались ниже пояса.
– Может, позже, Изольда.
– Но сегодня большой праздник, – продолжала настаивать Изольда. На одно короткое мгновение она даже надула губы. – Я долго готовилась. Уверена, что смогу превзойти тебя, – с вызовом добавила валлийка. – Я превзошла самого Иона.
– Ион – это тебе не Гарет, – заметил Киан, насмешливо ухмыльнувшись.
Изольда нанесла сокрушительный удар по его самолюбию.
– Наверное, – со вздохом сожаления проговорила Изольда, – принц Гарет оставил Веферна в темнице Дафидда.
Ее глаза вспыхнули торжествующим огнем, когда Гарет поднялся на ноги.
